Меж авторский цикл "Боло". Компиляция. Книги1-13 - Кейт Лаумер

требуют своего. — он посмотрел в глаза каждому и увидел, что его поняли. — Вы должны отдать кровь Тецкатлипоке, но это не должно ослабить вашу доблесть. Одному из вас, добровольцу или тому, кто будет выбран путем голосования, будет оказана честь пожертвовать больше, от имени всех.

Мужчины посмотрели друг на друга, затем один за другим стали указывать на одного и того же человека, командира отделения, Водяного Монстра.

Он гордо поднялся и шагнул вперед, чтобы встать по стойке “смирно” перед Оленем-Семь.

Вперед вышли два жреца в своих вонючих черных одеждах; один нес нож с тонким лезвием, другой — корзину. Первый протянул нож Водяному Монстру, который с поклоном принял клинок. Водяной Монстр взял клинок и пропел молитву, затем одной рукой сжал свой язык, а другой вонзил лезвие в его середину.

Кровь потекла по его подбородку и забрызгала грудь. Его глаза наполнились слезами, хотя он и не позволил слезам пролиться, зрачки сузились до размеров крошечных точек, а дыхание участилось.

Другой жрец вышел вперед и протянул корзину. Не сводя глаз с руки Оленя-Семь, Водяной Монстр пошарил в ней и нащупал конец веревки, утыканной шипами. Он осторожно просунул ее в прорезь, которую сделал, и начал протягивать веревку. Его лицо и тело покрылись холодным потом, и он дрожал от боли, пока фут за футом протягивал веревку через свою нежную плоть.

Он хорошо переносил боль, хотя, к своему стыду, раз или два подавился. Позади него его отряд достал ножи и разрезали себе уши, распевая хвалебную песню Тецкатлипоке.

— Топс? Чего…

— Где ты, Джеймс? Мы снарядили поисковую группу, искать тебя.

— Мы находимся слишком далеко от Какастлы, чтобы что-то сделать, — сказал он. — У меня плохие новости, Топс. УНВ, который вы отправили… не вернется домой.

На мгновение воцарилась тишина. Джеймс почти физически ощутил, как мозг Топса включился, как плавно включились давно забытые рефлексы. Затем: — С чем мы столкнулись, капитан?

— Олень-Семь, — кратко ответил Джеймс. — И по меньшей мере две сотни рыцарей-ягуаров. Кроме того, у них более шестисот… рабов, я полагаю.

— Рабов?

Чему ты удивляешься? Спросил себя Топс. Мы же говорим о Олене-Семь.

— Они тащат оружие, Топс. Такую здоровенную пушку. Шасси установлено на восьми надувных колесах, примерно на уровне моей груди. Сама пушка странная, — он сделал паузу. — Она около двадцати футов в длину, и по всей длине идут две прямоугольные планки. И они тонкие, больше похожи на трубы, чем на стволы. За ними есть сиденье для стрелка. Я предполагаю, что в шасси находится какой-то механизм для позиционирования орудия. На этом все. Я не знаю, как они собираются затащить его в долину, но если они это сделают, я думаю, у нас будут большие неприятности.

Хорошая оценка, подумала Паскуа. Хотя Джеймс и не мог ее видеть, она сохраняла лицо в неподвижности.

Топс вздохнул. — Я даже не могу себе такого представить, капитан. Было ли похоже, что они слепили ее из запчастей?

— Извините, капитан, сержант, — прервал его Боло. — Судя по описанию, я бы сказала, что враг получил рельсотрон XM-17. Это экспериментальная модель, которая проходила заключительную стадию испытаний непосредственно перед отправкой этого подразделения в Сан-Габриэль. В то время не было планов по доставке его так далеко на юг.

— Это все, что ты можешь сказать? — спросил Топс.

Затем, внутренне проклиная буквальность мышления Боло, он спросил: — Какова мощность орудия?

— Рельсотрон XM-17 способен пробивать броню любой известной самоходной машины на расстоянии полутора тысяч метров.

После долгой паузы он осторожно спросил:

— Включая твою?

— Да, сержант, — ответил Боло бодрым сексуальным голосом.

— Ты можешь защититься от него? — настойчиво спросил Джеймс.

Пауло уставился на темную изогнутую поверхность лицевой панели шлема и пожалел, что не может услышать, что говорят его отцу. Руки Джеймса были сжаты в кулаки, а голос дрожал от волнения.

— В моем нынешнем состоянии, капитан, я бы оценила, что у меня есть только двенадцать процентов шансов успешно защитить себя. Эта оценка является моей самой оптимистичной, основанной на предположении, что рельсотрон будет направлен прямо на меня, что позволит моим пушкам стрелять по нему прямой наводкой. Я не могу ни развернуться, ни развернуть свои бесконечные повторители из-за толстого слоя лавового камня на моем шасси.

— Топс…

— Вам не обязательно это говорить, капитан. Нам придется заставить всю деревню заняться откалыванием этой штуки.

Топс вспотел, хотя внутри Боло по-прежнему было прохладно и сухо. — Нам следовало сделать это много лет назад…

— …но, как всегда говорила моя мама, если бы желания были лошадьми, в мире было бы еще больше лошадиного дерьма, чем сейчас.

— Не могли бы вы предоставить нам дополнительную информацию, сэр? Где находятся основные силы, в каком направлении они движутся и с какой скоростью, чтобы я мог сообщить Джозефу и совету. И, если сможете, задержать их.

— Расскажи ему о своем состоянии, — внезапно сказала Паскуа, движимая нехорошим подозрением.

— Сделаем, — сказал Джеймс. — Отбой.

— Что сделаем? — спросила она, чувствуя, как страх скапливается у нее в животе, как сырое тесто.

— Найдем их, выясним, с какой скоростью они движутся, притормозим их, если сможем.

— Чего? — она взорвалась. — Ты с ума сошел? От удара по голове погибло больше клеток мозга, чем мы предполагали? Почему ты не сказал ему, что ты все равно что слепой и тебе помогает десятилетний ребенок и гражданское лицо? Что вы собираетесь делать, плеваться через трубочку? Или привязать веревку поперек тропы чтобы сбить с ног всех шестьсот рабов? Каковы ваши планы, генералиссимус? Мне не терпится услышать.

— Леди, вы можете уйти в любое время, когда захотите, — сказал Пауло, сверкая глазами. — Мы с отцом сами справимся.

— О, великолепно! — усмехнулась она. — Я в компании героев.

— Нет, — ответил Джеймс с напряженным терпением, — Ты находишься в компании людей, у которых есть семья и друзья, которым угрожает страшная опасность. Та голова в шлеме принадлежала моему другу. Я не позволю этим пятнистым головорезам убить его детей.

Пауло бросил на Паскуа взгляд, полный самодовольного презрения.

Она раздраженно зашипела. Ненавижу! яростно подумала она. Играть в героя — это одно, но на самом деле становиться им — это не то, чем я хочу заниматься!

Еще более ненавистным было леденящее кровь осознание того, что она не собиралась бросать их на произвол судьбы, а собиралась пойти с ними… чтобы помочь им всем, чем могла. И в этом не было даже намека на выгоду.

Отец был прав. Она сумасшедшая.

Топс откинулся на спинку командирского кресла и нервно провел рукой по коротким седым волосам. Олень-Семь! Боже мой! Я надеялся, что этот ублюдок мертв. Он