Обратный отсчет: Равнина - Токацин

«Похоже, всё работает,» — Гедимин проверил вентиляцию, агрегаты для стирки, подёргал шланги, — гзеш выдержал проморозку и не потрескался, вентили не перекосило. Воду в цистерны набрали без сармата и уже по большей части успели израсходовать; он запустил водоподъёмник и пошёл мыться. Обычно купание приходилось на вечер, с утра сарматы только слегка споласкивались, но вчера вечером в купальне было минус пятьдесят…

— А всё-таки они вялые, — заметил Вепуат, глядя на «трилобитов». Животные, принесённые в тёплую душевую, крылья развернули, но летали неохотно — больше висели на стенах, подставляли бока под водяную взвесь и странно похрюкивали, когда сармат пытался запустить их в полёт.

— Может, газ уже просачивается? — Гедимин покосился на анализатор. Состав воздуха с вечера не изменился, разве что водяного пара стало больше.

— Да нет, чисто, я проверил, — Вепуат в недоумении пожал плечами. — Но что-то они всё-таки чуют… Ладно, отнесу их в барак.

До барака Гедимин его проводил, а внутрь не пошёл — встал неподалёку с сигма-сканером и «смотрел» сквозь стены, не втискиваясь в неудобные двери. «А Гварза там как-то ночует,» — думал он, глядя на свёрнутый спальный кокон в дальнем конце коридора. По бараку бродили скучающие филки, аборигены взялись что-то варить, нхельви бегали по отсекам, но наружу не высовывались.

— Это получается — уже два дня без вылета, — пробормотал Вепуат, выйдя из барака. — И завтра, скорее всего, не потеплеет. Сколько на твоём?

— Плюс один, — отозвался Гедимин. — Я бы всё-таки заглянул в Сфен Огня. Проверил климатические различия. Может, даже сегодня.

Вепуат на секунду задумался, но тут же решительно качнул головой.

— Сегодня — не надо. Мало ли, что там за газ. Подожди до завтра. И… я так думаю — с пустыми руками в Сфен Огня лучше не лезть.

Гедимин мигнул.

— Ты про этих… Сэта? Да, верно. Взять им… как там эти грибы?

— Куджагла, — отозвался Вепуат. — Да, хорошо придумал. Вроде как все нергоны едят куджаглу. Возьмём мешок, попробуем договориться миром.

Гедимин покосился на свой сфалт и чужой плазмомёт. «Айзек вылазку не одобрит… Ладно, без него обойдёмся.»

…Серые впадины превратились в выпуклости — «чаши» туманников немного приподнялись над гравием. Гедимин в утреннем свете рассмотрел их вблизи, даже потрогал — высохшие и промороженные «грибы» снова набухли и стали упругими, и в «чашках» даже блестела вода — считанные капли, втянутые из холодного воздуха. «Воду им ещё набирать и набирать,» — думал Гедимин, сравнивая толщину стеблей (или это были листья?) с данными позавчерашних замеров. Края некоторых «чаш» почернели и, скорее всего, уже отмерли, но ни одного погибшего растения сармат не увидел. «Хорошо они переносят заморозки,» — думал он, разглядывая туманники по пути к обрыву. До рассвета оставалась пара часов, возня в бараке подозрительно притихла, — пора было осмотреть окрестности и проверить, не накрыло ли складской ангар облаком вулканического газа.

Над холмами висело чёрно-зелёное небо. Дерево на ближнем плато выпустило листья; только один, оставшийся вчера на холоде, обмяк, отвалился от ствола вместе с черешком и лежал на камнях. Его успели заметно обглодать — остались только жёсткие фрагменты вдоль прожилок. Разноцветные листья шевелились и внизу, в долинах, — «рощи» и «кустарники» больше не были похожи на груды безжизненных валунов. Гедимин посмотрел на них, на анализатор, пожал плечами и пошёл вниз по склону. Никаких незнакомых веществ в воздухе не было.

Двери ангара немного пострадали от ледяных кристаллов — Гедимин нащупал разошедшиеся волокна. Внутри было тепло, даже слишком, — сармат приоткрыл пару лючков, выпуская горячий воздух. Лишние термопластины забрали без него — кто-то с утра уже спускался сюда, прошёл по складу, но вентиляцию трогать не стал. «Гварза или Айзек,» — решил Гедимин. «Филку тут дышать было бы тяжело. Или не дошёл бы, или открыл бы продухи и проветрил.»

Волокуши никто не забирал — видимо, сегодня филки таскали бочки с водой на руках. Гедимин на секунду предположил, что их могли катить по гравию, но тут же фыркнул в респиратор — если бы кто-то, забывшись, такое проделал, сармат услышал бы грохот взрыва даже из закрытой лаборатории. «Филков много, заняться им нечем,» — думал Гедимин, закрывая за собой ангар. «С бочками как-нибудь справятся. Они не такие тяжёлые, просто нести неудобно.»

Повернувшись к «ободранной» долине, сармат растерянно мигнул. Пока он был в ангаре, воздух у обрыва странно помутнел. В два прыжка взлетев вверх по склону, Гедимин окинул долину настороженным взглядом. Так и есть — под скалами залегла сероватая дымка.

Сканер тоже её видел — там была мелкая взвесь, по составу приближенная к местной органике — что-то вроде очень мелкой лиственной пыли… или, возможно, перегноя. Она стелилась вдоль земли и медленно расползалась от скоплений — и Гедимин, прикинув направление ветра, ошалело мигнул. Что бы там ни было, оно двигалось навстречу воздушному потоку; он немного задерживал продвижение, но остановить не мог.

Пока сармат, оцепенев, смотрел на ползущий туман, тот загустел и уплотнился — и внутри самого большого из видимых облаков, разросшегося до пары метров в поперечнике, что-то вспыхнуло холодной зеленью. Это — как и предупреждал Айзек — были светящиеся сгустки; они двигались в клубах тумана хаотично, то замирая, то резко смещаясь в сторону. Сканер, направленный на них, показал неизменный химический состав — всё ту же органическую взвесь — и очень рыхлую структуру с лучевой симметрией. Секунда — и внутри облака вспыхнул ещё один сгусток. Глядя на холодный зеленоватый свет, Гедимин поднял руку с дозиметром. «Это омикрон? Нет, оттенок другой…» Дозиметр показывал минус два микрокьюгена.

— Hasu! — выдохнул сармат, срывая с плеча плазморез. «Стрелять на поражение,» — сухо щёлкнуло в мозгу. Шар плазмы ударил в серо-зелёное облако. Холм дрогнул. Гравий, потревоженный воздушной волной, ручьями потёк вниз. Гедимин, встряхнув головой, поднялся на ноги, посмотрел в долину, — последние клочья серой дымки выползали из неё в более широкую низину, под скалой было «чисто». «Has— sulu…» — беззвучно прошептал Гедимин, переводя сфалт в излучающий режим. «Что там Айзек говорил? Надо очертить периметр. С этой штукой неладно…»

— Всё-таки жахнул?