Пепел и Тьма - Павел Барчук

«Утверди власть!» – голос некроманта в моей голове стал громче, резче. — « Ты — Сила. Это — твоя собственность!»

Леонид буквально рычал, прямо как Охотник, беснующийся передо мной. В них однозначно есть что-то похожее.

Моя собственность? Чудовище, от одного взгляда на которое хочется бежать со всех ног? Охренительный расклад.

Я посмотрел в глаза Охотнику, чувствуя, как сила, горячая и чужая, растет в руке, сжимающей кольцо. Сила Леонида? Моя сила? Или теперь это одно целое?

Голод и ненависть во взгляде порождения Безмирья были почти физически ощутимы. Они давили на мое сознание.

Но я не мог позволить ему вырваться. Не мог умереть здесь сам и не мог подвести Лору. Она доверяла мне, а я позволил Охотнику причинить ей вред.

Сделал шаг вперед, прямо к рычащему, дергающемуся в силках заклятья, существу. Поднял руку с кольцом, направляя поток черной энергии на Охотника. Кровь стекала и капала вниз, на землю тяжелыми, крупными каплями, каждая из которых, казалось, подпитывала связь между нами.

— Ты… принадлежишь… мне! — выдохнул я, вкладывая в слова всю силу, всю волю, всю отчаянную потребность выжить. — Моя кровь! Мое кольцо! Мой Охотник!

Каждое слово было как удар молота, вбивающего гвозди в крышку нашего общего с Охотником гроба. Потому что даже в состоянии безумия, которое сейчас меня накрывало, я прекрасно понимал, что означает благополучный финал всей этой ситуации.

Я окончательно свяжу себя не только с порождением Безмирья, но и с Леонидом. А это — все, конец. Обратной дороги уже не будет.

Черные нити привязи вспыхнули ярче, впечатываясь в плоть Охотника, опутывая его коконом. Он забился сильнее, его рык перешел в хриплый вой. Вой боли и ярости.

Охотник выпрямился во весь рост — гигантская тень на фоне пепельного неба, размахивающая когтистыми лапами, пытающаяся сбить невидимые оковы. Но они держали его крепко. Держали, потому что теперь их питал не только древний договор с умершим некромантом, но и что-то, проснувшееся во мне.

Я чувствовал, как меня самого буквально выворачивает наизнанку. Сила кольца, моя сила, воля Охотника — все это сталкивалось, бурлило, грозило взорваться. Будто три урагана столкнулись внутри маленького, скромного Малька.

Но я держался. Держался на чистом упрямстве и злости.

Теперь я видел в глазах существа из Безмирья не только ненависть. Там была растерянность. Он не понимал, почему не может разорвать эту связь. Он боролся с тем, что не было ему знакомо. Боролся с мной.

«Дави! Сломи его!» — Велел некромант.

Я сделал еще один шаг вперед, наваливаясь всей своей волей на Охотника. Черная энергия хлынула с двойной мощностью.

Его тело начало дрожать. Впрочем, как и мое. Нас обоих колбасило под натиском формирующейся связи. Мы словно чувствовали друг друга. Я испытывал то, что испытывает он. А он, наверное, оказался в моей шкуре. Видимо, так действовала связь между нами.

Наконец, движения Охотника стали менее яростными. Рык стих. Желтый огонь в глазах начал тускнеть, сменяясь чем-то вроде… признания? Повиновения?

Чудовище рухнуло на все четыре лапы, тяжело дыша. Оно не опускало голову, не отводило глаз, но во взгляде его уже плескалась ненависть. Он, этот взгляд, теперь казался настороженным, почти… уважительным. Так смотрит опасный зверь, признавший достойного соперника.

Я чувствовал, как связь между нами крепнет, трансформируясь в нечто особое, необъяснимое. Теперь он был не просто привязан, он был… моим. Но и в то же время, я был — его.

«Достаточно,» – сказал Леонид. Голос некроманта снова стал спокойным, удовлетворенным. — «Он понял. Он тебя признал».

Я опустил руку, чувствуя, как колотится сердце. Кольцо в моей ладони остыло, черное свечение угасло, оставив лишь матовый металл. Поток силы прекратился. И вместе с этим моя рана, след от разреза, тоже исчезла. Вместо нее появился тонкий шрам, которому на вид было не менее года. Просто тонкая светлая полоса и все.

Охотник поднял голову, посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом, полным чуждой мудрости, а затем… растворился. Словно сотканный из тумана и теней, он медленно и бесшумно растаял.

Невидимый разрыв в воздухе схлопнулся с тихим шлепком, и секунду спустя передо мной был снова лишь грязный, пустой переулок. Исчезла магия, исчезло чудовище.

Остался только я, с кольцом в руке, и Лора, без сознания лежащая у стены.

Глава 15

Вокруг меня стояла абсолютная тишина. Не просто отсутствие звуков, а настолько глубокая, осязаемая пустота, что от нее закладывало уши, словно я погрузился на дно затхлого пруда. Воздух все еще дрожал от недавней схватки, пахнул гарью и чем-то чужеродным, пришедшим будто из самой Преисподней.

Хотя… Почему же «будто»? Чисто теоретически Охотник оттуда и явился.

Охотник…Я только что подчинил себе тварь из Безмирья…

Твою мать! Я! Подчинил! Тварь! Из Безмирья!

Это осознание било по нервам хлеще любого адреналина, которого на Нижних улицах полным-полно.

Скажи мне кто-нибудь о подобных перспективах несколько дней назад, я бы сначала рассмеялся этому «пророку» в лицо, а потом, наверное, плюнул. Несколько раз. Тоже в лицо. Ибо несомненно решил бы, что шутник издевается.

А сейчас… сейчас у меня в кулаке было кольцо, в голове — связь с существом, которое по всем законом логики должно было разорвать нас с Лорой в клочья.

— Черт… Лора!

Мысли о девчонке выдернули меня из состояния ступора. Я сорвался с места и, спотыкаясь о щебень, о куски искореженного металла, которые валялись под ногами, бросился к девчонке, лежащей неподвижно возле стены. Она по-прежнему была без сознания.

Может, оно и к лучшему. Иначе как бы я объяснил Лоре свои действия? Например, относительно Охотника. Ты знаешь, Лора, я просто охренительно лажу с животными?

Я опустился рядом, прямо на холодную, усыпанную пеплом землю, осторожно поднял голову Лоры, уложив себе на колени. Сердце колотилось не только от пережитого, но и от страха за девчонку. Удивительное ощущение. Я вдруг понял, что она мне по-настоящему дорога.

Первым делом проверил плечо.

Одежда, естественно, оказалась разодрана в лохмотья. На коже виднелись три глубокие царапины, оставленные, похоже, когтями твари. И выглядели они, прямо скажем, не просто плохо — они выглядели неправильно.

Чисто теоретически, раны не были смертельными. Однако, они почему-то уже успели покрыться какой-то мерзкой слизью и будто гноились. То есть, я точно знал, что с момента удара прошло не больше десяти минут, а по внешнему виду царапин казалось, будто они существуют давно, будто их никогда не