Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

— Ребята, привет. Есть дело по вашей части.

— Слушаем внимательно.

— Короче. Фабула вот в чём: этот господин за моей спиной…

Под весёлое хрюканье ребят, Ярышкин по полочкам разложил братьям Бобровым всю ситуацию, и поставил цель. Ну а дальше… дальше оставалось лишь успевать записывать…

* * *

Часть клана Каннеллони уже приехала и обосновалась в Мытищах. Всего лишь пара человек. В качестве агентов, они пытались узнать о Сидельцеве всё, что только возможно. Где живёт, где бывает, с кем видится и так далее и тому подобное.

Понятное дело, что без знания русского языка было тяжко. Да и вообще… добыть сведения о человеке, который живёт вне закона и потому старается не светиться в людных местах — уже звучит, как неразрешимая задача.

Однако прогресс был.

Дорвавшийся до свободы Павел Геннадьевич был неосторожен кутить со своей новоиспечённой свитой. И до того ему нравился один ресторанчик неподалёку от погорелого «Грузинского Дворика», что бывал он там чуть ли не через день. По многим причинам, подобраться к нему вплотную возможности не было, но на данном этапе оно и не требовалось. Прямо через дорогу стоял особнячок, обнесённый высокой белой стеной. Ну чем не полотно для проектора?

Да-да-да, всё по плану. Проектор был спрятан в заранее припаркованной машине — на присоске к лобовому стеклу, так что издалека казался обычным видеорегистратором, просто каким-то чересчур большим. Ну а колонки… маленькие, беспроводные, синхронизированные друг с другом колонки агенты Каннеллони разбросали по округе так щедро, будто это была какая-то странная посевная.

И осталось им в нужный момент лишь нажать на кнопочку. И нужный момент настал.

На заборе показалось заблюренное лицо, а изменённый до неузнаваемости голос, — таким обычно говорят свидетели в криминальных хрониках, — начал вещать странное:

— Слышь, Сидельцев! Выходи! Выходи, подлый ****!

И никаких тебе «привет». И никаких «надеюсь, что у тебя всё хорошо». Прежде чем перейти к основной части, голос сперва около минуты нараспев вызывал Павла Геннадьевича на улицу. Сработало. Вместе с подвыпившими братками, Сидельцев выскочил на парковку. Ещё не до конца понимая в чём тут дело, он уже начал закипать, ну а потом:

— Какого хера⁈

— О-о-о-о! Кого я вижу⁈ А вот и ты, петушара недолюбленная!

— Вырубите это к чёртовой матери!

— Рита передаёт тебе привет, неудачник! Радуйся, гнида! Твоя жена наконец-то с нормальным мужиком…

— АА-ААА-ААА!!!

Ярость ударила в голову крепче любого алкоголя. Пускай монолог был записан аж на несколько минут вперёд, чтобы вывести Сидельцева из себя хватило и вступительного слова. Едва сдерживаясь от превращения, Павел заметался по парковке.

— Ищите! Ищите, мать вашу!

Паша злился. Паша свирепел. Паша бил, пинал и толкал своих людей, лишь бы они уже начали что-то делать. А они и начали. Авто с проектором было обнаружено уже спустя несколько секунд, когда голос на записи только-только перешёл к шутке про «смотрящего» и «куколда».

Мордовороты Паши разбили лобовое стекло, вытащили шайтан-машину, и картинка прервалась. Но на ней и до того не было особо ничего интересного, а вот голос… голос продолжил вещать.

— ААА-АААА-АААА!!! — Сидельцев ревел так, будто пытается заглушить его.

А тем временем Гио Пацация рассказывал ему о том, какое он «жалкое ничтожное чмо», «фестивальный додик», «абсурдная крыса» и «опущенный харчок», не забывая при этом уделять внимание бывшей жене, их с ним романтической связи и причинах размолвки непосредственно с самим Сидельцевым. И всё это при его же собственных людях.

— ЗАТКНИТЕ ЕГО!!! ЗАТКНИТЕ ****!!!

— … ты перепутал, малыш. Жена — не холодильник. Не надо так радоваться, когда кто-то засовывает в неё чужую колбасу…

— Я ВАС СЕЙЧАС ВСЕХ ЗДЕСЬ ПЕРЕГАНДОШУ!!! НАЙДИТЕ ОТКУДА ЗВУК ИДЁТ!!!

А звук тем временем шёл отовсюду. И более того — к записи подключились другие голоса. Тоже изменённые, они ржали и подсказывали Гио сказать что-нибудь про маленький член.

— ААААА!!! — Павел Геннадьевич уже частично обратился и продолжал метаться по парковке в бессильной злобе. — АААА!!!

Но вот, фестиваль унижений подошёл к концу:

— Вот как-то так, Паш. Хавай-хавай. Потому что… ну будем честны, ладно? Что ты мне сделаешь-то, увечный? У тебя духу не хватит ответить, так что жди новой весточки. Но если вдруг у тебя внезапно появятся яйца, ты знаешь где меня искать. Ну всё! Чмоки-чмоки, чмошник! — и запись оборвалась.

Стоит ли говорить о том, что попадание пришлось прямо в нерв? В голове Сидельцева не стоял вопрос о том, атаковать ему теперь «Ржевский» или же не атаковать. Дилемма была совсем в другом. Можно ли оставлять свидетелей этой грёбаной записи в живых?

А где-то далеко-далеко в этот же самый момент один немецкий пивовар праздновал пополнение в семье…

Глава 15

— Василий Викторович, — молодой официантик кое-как дотащил до меня огромную гастроёмкость; аж вспотел по пути, бедняга. — Куда?

— Да вон, на стол поставь.

Честно говоря, когда я давал Клаве с Диетологом задание найти мангал, я не надеялся, что они справятся. Однако кузнецы славного города Вытегра удивили. Это не мангал, блин, и даже не жаровня. Это настоящее произведение искусства, ни больше и ни меньше.

Кованная чугунная прелесть, не чета всяким забугорным грилям-яйцам. Хотя гриль-яйцо я тоже уважаю в плане функциональности и простоты, но… души-то в нём нет! И красота весьма сомнительна.

А тут даже сам корпус, — казалось бы, чего тут украшать? — будто фреска. С моей стороны, конечно, ничего нет, но с противоположной на него были обильно наляпаны кованые медведики, олени, прочие зверушки и орнаменты.

Ножки будто от трона. Ручка зольника в стиле рококо, — или барокко? Справа и слева от корпуса рабочие поверхности, так что совокупная длина этой дуры метра два с половиной. Сверху навес от дождя, и всё это до кучи прикрыто двумя коваными инсталляциями: справа сюжет царской охоты разворачивается, а слева, кажись, какие-то ратные дела вершатся.

Есть Царь-Колокол, Царь-Пушка, а у меня теперь на борту Царь-Мангал стоит. Настоящий диджейский пульт, где вместо музыки мясо и неземные ароматы.

Боюсь даже прикидывать, сколько весит эта хрень, но из-за неё нам пришлось порядочно задержаться — ждали грузовое такси. Как на «Ржевский» затаскивали вообще отдельная история; в какой-то момент у меня даже проскочила мысль вызвать кран. Однако всё выгорело и теперь это чудо стояло на корме. На нос Еремей Львович ставить её