Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

Совсем. С концами.

То есть к Сидельцеву они тоже не вернулись и просто затихарились где-то на просторах нашей Необъятной. Возвращаться после провала, чтобы испытать на себе гнев босса, который и без того мордует людей за косой взгляд — ну такое себе.

И получилось что? Получилось, что Канцелярия до сих пор не понимала почему вдруг баня завалилась и что это вообще было.

Если посмотреть через их призму, то случилось «вооружённое нападение на делегацию иностранных дипломатов», о присутствии которых на территории Российской Империи никто не знал. Главное во всей этой истории, что официальная версия политическая, и ко мне никаких вопросов нет.

Но едем дальше!

Третье — буквально вчера Сидельцеву было презентовано ещё одно видео за авторством Гио, в котором человек-грузин недвусмысленно забивает ему стрелку. Время и место обозначены, вызов брошен, и всё вот-вот случится. Джордано ди Козимо подготовился как только мог, а наш оппонент тем временем продолжает терять людей. Пускай гад по-прежнему силён, шансы мы уравняли как могли.

Канцелярия не при делах, Цепь по-прежнему молчит, ну да и хрен с ними со всеми… много чести. Сами всё порешаем, раз уж взялись.

Короче говоря, вот так.

— Борис Борисович, — я заглянул в каюту после стука.

Главный тайник, — до сих пор даже близко не представляю его должность или звание, — оказался не занят. Либо же занят, но сугубо мыслительным процессом. Во всяком случае никаких бумаг он не перебирал и изо всех сил давил кресло. Да и рабочий ноутбук стоял на столе в захлопнутом состоянии.

— Да, Каннеллони?

— Тут такое дело. Мы ведь уже завтра утром причаливаем, верно?

— Верно, — кивнул Борис Борисыч и пожал переносицу, дескать, устал.

— Отлично. Вы же наверняка знаете, что у меня есть доля в заведении? «Загородный Клуб Каннеллони».

— Наверняка знаю, — согласился тайник. — Развивай мысль, пожалуйста.

— Развиваю. Ситуация такая: завтра очень ответственный вечер. Финальный матч за кубок Подмосковья по пляжному волейболу. Мало того, что проходит на нашей территории, так ещё и спонсируемая нами команда за чемпионство борется. Много важных гостей приедет, понимаете?

— Не ходи вокруг да около.

— Мне с частью команды нужно будет отъехать на пляж, чтобы лично проконтролировать кухню, да и весь процесс.

Мезенцев одарил меня замученным взглядом, однако диалог вроде бы не прервал.

— Телефон на прослушке, документы у вас. А захотите проверить, где я нахожусь, просто включите трансляцию. Или пришлите своих людей в клуб, милости просим. Короче… Борис Борисович, я ведь вас ещё ни разу не подводил. Мне действительно нужно отъехать. Это действительно очень важно.

Вздыхает, жаба бледная. Но вновь не протестует. На самом деле, мы свалим с теплохода в любом случае — будет оно согласовано или нет. Просто хотелось бы обойтись без авантюр.

— Как долго будешь отсутствовать?

— Вернёмся сразу же после окончания работы клуба.

— Точнее?

— Где-то в четыре часа ночи. Или утра? Или ночи?

— Кто поедет?

— Я, Кудыбечь, Пацация, Таранов и Байболотовы. Последних оставим на пляже. Они там, судя по всему, нужней. До сих пор никто из ваших гостей не изъявил желание научиться делать жирафа из шариков.

— Так, — Мезенцев поднялся с кресла и начал бродить по каюте, вспоминая кто есть кто. — Пацация и Кудыбечь. Это ведь твои главные по кухне. А кто останется руководить?

А вот тут меня Борисыч врасплох застал. Реально. Экая память у мужика, раз он весь мой экипаж по фамилиям выучил. В отличии от меня самого, кстати…

— Я что-нибудь придумаю, — ответил я.

— Что?

А действительно. Что? Соображай, Василий Викторович! И главное — не молчи!

— М-м-м… А давайте поступим так: махнёмся не глядя. Пока мы сами находимся в клубе, один ужин на «Ржевском» отдаст шеф из клуба. Вдруг удивит?

— Проверенный человек?

— Проверенный.

— Имя?

— Александр Александрович Аничкин.

— Давно с тобой работает?

— С самого открытия клуба. Можно даже сказать, что во многом благодаря ему…

— Ну хорошо, Каннеллони, — перебил меня Мезенцев и упал обратно в кресло. — Будем считать, что я закрыл перед тобой должок за… тот неприятный инцидент. Но чтобы к следующему утру был на месте!

— Обещаю вам, Борис Борисович, всё будет в лучшем виде, — сказал я и покинул каюту тайника.

Подумал ещё — а действительно ли это хорошая ли затея, но-о-о… Стася ведь сама говорила, что Санюшка от внезапной ответственности включил мужика и превратился в грозного шефа. Вот и проверим заодно. Проведём, так сказать, краш-тест.

— Алло, — набрал я управляющей; пускай подслушивают, ничего секретного я не скажу. — Привет. Завтра вечером я сам буду готовить на пляже, а Санюшку надо будет отправить сюда. Попроси его приготовиться, пожалуйста. Да. Да. Не-не-не, пусть с собой форму и нож возьмёт, всё остальное есть. Ага. Место стоянки сообщу завтра. Всё, давай, до встречи…

* * *

— С-с-с-сука, — протянул Мишаня, не в силах сдержать улыбку. — Какие люди.

А Санюшка тем временем уже весь извёлся. Не мог дождаться, когда один из сотрудников Канцелярии достаточно охлопает его и пропустит на борт. Но наконец:

— Да? Да! Да? Да! — первым Аничкин «напал» на Мишу.

Отверг протянутую руку и вместо этого стиснул бородатого в объятия так, будто год не виделись. Миша ржал, а этот плакал. Сквозь всхлипы Санюшка продолжать да-дакать и тискать Кудыбеча. Затем, уже совсем зарёванный, набросился на Гио, — чуть ли не на руки человеку-грузину залез, — ну и наконец за меня взялся.

— Я думал вы меня совсем бросили, — навзрыд говорил Санюшка, уткнувшись мне в плечо. — Я думал совсем забыли.

— Санюшка, ну ты чего? Тебя невозможно забыть, сложно найти и трудно потерять. Или как там?

— Да-да, — ответил сопливый Аничкин. — Да-да…

Очень тонко-чувствующей натурой оказался человек. Ну да ладно… как бы мне не было приятно снова с ним повидаться, голова сейчас была забита совсем другим. Сегодня. Буквально через несколько часов мне предстоит поехать на настоящую бандитскую стрелку. В лучшем случае просто держаться молодцом, а в худшем… в худшем будет в худшем.

Что я чувствую по этому поводу? Да много чего, по правде говоря.

Сказать, что очко по этому поводу не семафорит морзянкой слово «SOS», значит соврать самому себе. Ну конечно же мне страшно! Но вместе