Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

— Штрафуй, — сказала Стася, когда Аничкин в очередной раз пришёл жаловаться на опоздания поваров.

— Станислава Витальевна, вы понимаете, — начал разгонять он. — Жизнь повара трудна, неказиста и малооплачиваема. Дураков мало, и все валят из профессии. Счастье, что мы нашли хоть кого-то, кто согласен работать в этом…

— Это их проблемы, — ради такого Малыгина даже отвлеклась от компа. — Штрафуй.

— Так они же уйдут.

— Штрафуй.

— Но…

— Штрафуу-у-у-уй, — нараспев повторила Стася. — Штрафуй, Сашенька, штрафуй. И ещё момент! Когда штрафуешь штрафуй, а не угрожай. Понял?

— Понял.

Короткая, но судьбоносная беседа. После неё Аничкин ушёл в задумчивости, залпом выдолбил полпачки сигарет, но всё же нашёл в себе смелость, вернулся на кухню и впервые в своей жизни сделал это. Собственными глазами он увидел, как штрафник проходит все стадии принятия неизбежного, но не согласился на торг и не сломался под угрозами.

Тёмная сторона силы поманила Аничкина, и он решил узнать побольше.

— Дрючь, — такова была вторая заповедь Малыгиной.

И ей он тоже последовал. И внезапно оказалось, что это совсем не страшно. Что жизнь с этим не заканчивается, и что недовольство отдельной группы людей не делает его виноватым перед всем миром; гонимым, нерукопожатным и каким-то не таким. От этого не перестаёшь быть частью Вселенной. И более того! Внезапно оказалось, что работа и жизнь… отдельны друг от друга! Да, когда ты всю жизнь работаешь сменами по двенадцать плюс часов, в мозгу возникают определённые нейронные связи и это может показаться каким-то бредом, но вот же.

Стиснув зубы, Аничкин принялся дрючить и штрафовать, штрафовать и дрючить.

— Дрючь на упреждение, штрафуй по факту, — Станислава Витальевна посвящала его в детали своей религии. — Не наоборот.

И вот, в один прекрасный день Санюшка с удивлением почувствовал на своей заднице что-то влажное и шершавое. Язык! О боги, это был язык! Уже не вспомнить кто был первым, — то ли Коля, то ли Толя, а то ли кто-то из новеньких, — но ему в цех принесли кофе, хотя он никого об этом не просил.

— Латте с пончиковым сиропом, как вы любите, — а потом ещё: — Сан Саныч.

Да! Будто настрадавшийся в своём тесном шаре покемон, в одночасье Аничкин эволюционировал из Санюшки в настоящего Сан Саныча. Такого Сан Саныча, которому носят кофе. Такого Сан Саныча, которому доверяют целую кухню.

Не сказать, что проделать над собой эту работу ещё раз на борту «Ржевского» было очень легко, но гораздо легче чем в первый раз. И Санюшка справился.

Пришлось попотеть и весь день не вылезать с кухни, но повара ходили по струнке и все три приёма пищи были встречены господами англичанами на «ура». Да так, что аж с щедрыми чаевыми, чего не случалось за всё время пути от Питера и до Москвы.

Хотя… возможно дело было в том, что сегодня гости вместо обычных деловых переговоров устроили шумную пьянку и затыркали поваров своими просьбами. Вот и компенсировали, что называется.

— Всем спасибо, — резюмировал день Сан Саныч. — Все молодцы, — и отпустил смену спать.

Сам же остался с дежурным. На всякий случай, потому что синие англичане до сих пор шумели за стеной камбуза и в любой момент могли дозаказать закусок.

Душа у Санюшки пела. Он хвалил себя, разгонял множество приятных мыслей и заодно думал, как бы перенести новое знание на другие аспекты жизни. Как бы так её улучшить? Да, он уже давно понял, что знакомство с Каннеллони — это козырь, но как бы его так получше разыграть?

В какой-то момент мозг перекипел. От дум, от впечатлений и от тяжёлой рабочей смены на износ. Захотелось поощрить себя и чуточку выпить.

— Маргарита Витальевна, здрасьте, — на цыпках, Санюшка вылез с камбуза в бар. — А дайте-ка мне винца… гы-гы… на соус.

— Держи, — улыбнулась Рита, наугад схватив первую попавшуюся бутылку. — Составить компанию в приготовлении соуса?

— Конечно!

Покинув постылую стажировку со словами: «ой, да пошёл ты нахер» — в адрес администратора Олежи, Сидельцева ушла вместе с Аничкиным на кухню. В декорациях замытой после смены кухонной нержавейки, случился непреднамеренный корпоратив.

На троих, — вместе с дежурным поваром, — ребята выпили одну бутылочку, за ней вторую, а за ней и третью. Разговор лился. И вот опять! Опять Санюшка ощутил на себе последствия своей чудо-трансформации!

За всё время знакомства, пассия его друга не обмолвилась с ним и парой фраз, сейчас же они разговаривали на равных, — обо всём и ни о чём одновременно. Санюшка говорил с серьёзным, между прочим, человеком! Женой криминального авторитета, магичкой огня и в недавнем прошлом владелицей бизнеса. А ещё — очень красивой женщиной, которая внезапно восприняла его всерьёз…

Но нет!

У Санюшки даже мысли не было, чтобы… ну… дерзнуть. Дружба с Пацацией — это святое, и никаким сиськам её не разрушить. Даже вот таким, пышным, увесистым и наверняка в миленьких веснушках. К тому же, Сидельцева тоже ни о чём таком не помышляла, и тоже помнила о своём любимом человеке-грузине.

Однако пофантазировать на пьяную голову о всяком влажном и потном было весьма приятно, и когда пьянка закончилась, Санюшка шуровал в свою каюту с явным намерением… э-э-э… прежде чем лечь баиньки, устроить сеанс познания собственного тела.

Да только не вышло.

— Ы-ЫЫКХ! — от неожиданности Аничкин выпучил глаза.

Стоило ему спуститься на вторую палубу, как кто-то крепко схватил его прямо за срам.

— Малыш, — шепнул на ухо пьяненький женский голосок. — Пычиму не сказал, што приедешь уже сегодня? Я так соскучилась…

Обернувшись на голос, Санюшка понял, что прямо сейчас его тестикулы находятся в руках звезды отечественного кинематографа, сиятельной Дадарины. К слову, Александры Александровны, как и он сам. Ну… почти.

И что-то надо делать. Как-то надо оправдаться, вот только… за что?

— Я… это, — начал было Санюшка, но актриса перебила его, впившись в губы страстным поцелуем.

— Пойдём, — сказала она, взяла за руку и повела за собой в люкс.

— ДА⁈ ДА-ААА!!! — крики из каюты не смолкали до полуночи. — ДА⁈ ДА!!! ДАДАРИНА!!!

Ранее и в тот же день.

Стоим. Смотрим. Вот и встретились наконец-то…

Сидельцев вышел на пустырь уже голым по пояс и каким-то нереально большим, так что спортивные штаны натянулись и едва прикрывали щиколотки.