Кристофер Клин и ловушка иллюзий - Александрия Рихтер

Встряхнувшись, чтобы взбодриться, он вернулся к уборке. Олли, радуясь, что он перестал буйствовать, оказывал посильную помощь: выбросил ему из-под кровати тряпку и, пока Кристофер, ползая на коленях, вытирал пол, подсказывал, где еще остались пятна. Закончив, Кристофер уперся ладонью в пол, чтобы встать, и снова вскрикнул – порезался осколком. Было очень больно.

И Кристофер заплакал.

Опасности, тревоги, потери – все навалилось разом. Казалось, что на плечи ему взвалили мешок с картошкой. Он чувствовал что-то новое, неприятное – и вдруг с изумлением понял, что жалеет себя. Слезы текли по щекам, оставляя мокрые дорожки, он смотрел на свою окровавленную ладонь, и ему казалось, что в целом Лонгрене никому до него нет дела.

Но он был не прав.

– Мастер Клин! – в голосе Олли звучала непривычная твердость. – Засуньте руку, которую вы поранили, под кровать. Скорее.

Кристофер замер.

– Зачем? – спросил он осторожно. – Решил откусить ее, чтобы я не мучился?

Он шмыгнул носом и вытер слезы.

– Доверьтесь мне, – настойчиво сказал Олли.

От неожиданности Кристофер растерялся, поэтому даже не стал спорить; опустился на колени и сунул руку под кровать. Некоторое время ничего не происходило. Представив, как все это выглядит со стороны, он почувствовал себя глупо и хотел уже встать, но вдруг что-то пушистое и мягкое, похожее на шерстяной клубочек, коснулось его кожи. По руке от кончиков пальцев до запястья начал разливаться приятный холодок, вскоре сменившийся теплом.

– Ты… ты что… лечишь меня? – удивился Кристофер.

Под кроватью вдруг мелькнула сиреневая вспышка, руку обожгло, и он почувствовал, как рана затягивается. Затем приятные ощущения исчезли, сиреневые лучи, вырывавшиеся из-под низко свисавшего покрывала, начали мерцать и вскоре погасли.

– Ваша рука теперь как новенькая, – заявил Олли, не скрывая гордости. – Возможно, даже лучше, чем была. Прекрасно, просто прекрасно!

Кристофер в ужасе поспешил достать руку из-под кровати. А что, если теперь у него перепонки и длинные когти? Мало ли, что там Олли кажется прекрасным?

Но он напрасно так перепугался: рука выглядела точно так же, как и до того, как он порезался.

– Спасибо, – тихо сказал Кристофер. – Я не знал, что ты так умеешь.

– Я еще и не так умею, – усмехнулся Олли. – Ты, кажется, забыл, что Подкроватные нужны для того, чтобы защищать вас, дурачков-оруженосцев. Но ты никому не говори, что я тебя вылечил. Вообще-то, мы такое только в крайнем случае делаем. Со всем, что касается здоровья, полагается обращаться к лекарям…

– Почему же ты тогда меня вылечил? – не унимался Кристофер.

– Потому что потому! – фыркнул Олли. – Что вы ко мне привязались, до всего-то вам есть дело! Любопытному дракону на Рынке Теней хвост оторвали!

Кристофер улыбнулся и вдруг… снова засунул руку под кровать.

– Эй, вы чего это! – всполошился Олли. – Лечение вам больше не требуется!

– Олли, просто подойди поближе! – нетерпеливо скомандовал Кристофер. И уже тише добавил: – Пожалуйста…

Но ничего не произошло.

– Ну пожалуйста!.. – повторил он. – Не бойся.

– Что значит – не бойся?! Чего это я должен бояться под своей кроватью?! – возмутился Олли, явно забыв, что кровать принадлежит Академии. – Но если что, я вам руку откушу.

– Договорились, – и Кристофер слегка пошевелил пальцами.

– Да иду я, иду… – пробурчал Олли, и под кроватью вновь послышалось шарканье. – Ни минуты покоя!

Кристофер опять почувствовал, как его пальцев коснулось что-то пушистое и теплое.

– Ну? – спросил Олли. – И что?

Кристофер осторожно погладил его.

– Мастер Клин, ну щекотно же!.. – пробурчал Олли, но остался на месте.

– Спасибо тебе, – снова поблагодарил его Кристофер. – Я знаю, вам нельзя показываться людям и все такое, но я рад, что ты мне доверяешь. И даже дотронуться разрешил!

– Да я сам глубоко удивлен, – отозвался Олли. – Но больше никаких поглаживаний! Я вам не кот! И не вздумайте никому рассказывать! – спохватился он.

Кристофер улыбнулся. Слезы вновь выступили у него на глазах, но теперь уже не от грусти.

Слеза капнула на тетрадь, которую он бросил раскрытой на кровати. Затем еще одна, и еще… Кристофер хотел вытереть их, чтобы бумага не испортилась, но вдруг увидел, как на ней проступают буквы «я», «р» и «В».

Там, где страница намокла от его слез, появлялись слова.

* * *

На следующий день Кристофер сразу после завтрака повел друзей в каминный зал, куда заходили только старшие оруженосцы, которым не было никакого дела до секретов младших.

– «…не могу забыть Ваших темно-янтарных глаз! Все эти годы они светили мне вместо солнца и звезд! Милая Ванесса, я не мог поверить, что на балу мне будет позволено видеть Вашу улыбку, которая, без всяких преувеличений, освещала весь зал! Мой дорогой сердечный друг, я не представляю своей жизни без Вас. Вскоре я должен буду уехать в Кон, и мое сердце сжимается от боли…» – прочитал Кристофер и поднял взгляд на Марту и Гилберта, которые, сидя на разбросанных по полу шелковых подушках, озадаченно смотрели на него. Он сидел напротив, рядом с ним стояли шкатулка и стакан с соленой водой.

– Ну… написано очень… м-м-м… – Марта подбирала слова. – Романтично и… приторно! Такое чувство, будто меня сиропом облили…

– Думаю, Кристофер прочитал нам это письмо не для того, чтобы мы обсуждали его художественное достоинство, – проговорил Гилберт, и Марта тут же толкнула его в бок. – Ой! За что?

– Перестаньте сейчас же! – остановил их Кристофер. – Вы что, не понимаете? Это письма Пикового короля к Ванессе! К моей бабушке!

Он потряс страницами, не понимая, почему друзья не удивлены так же, как он.

– Крис, ну мы ведь это уже подозревали… – заговорила Марта.

– Ты даже сам предполагал, что можешь быть его сыном, – понизил голос Гилберт. – Хотя это и не логично…

– Почему? Думаешь, я тогда должен быть и его внуком? – закончил за него Кристофер. – Этого еще не хватало. Еще один сумасшедший дед на мою голову.

– Это все не объясняет, почему он хочет его убить, – сказала Марта. – Неужели он опасается, что Кристофер будет претендовать на трон Пикового Дома, – она посмотрела на него. – Ты же не собирался этого делать?

Кристофер замер. Если он действительно внук Айртона Двейна, значит ли это, что он принц Пикового Дома?

– В письмах было еще что-нибудь? – спросил Гилберт. – Может, там есть какие-то намеки на то, кто такая Ванесса? Какое-то особенное к ней обращение?

– А «сердечный друг» тебе мало? – фыркнула Марта. – По-моему, очевидно, что он в нее влюблен.

– Вот тут было что-то интересное… – сказал Кристофер, листая тетрадь.

«Ванесса,