Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

Пёс слегка оскалился, не сводя с меня взгляд. Я же продолжал смотреть ему в глаза. Есть в такие моменты ощущение, что тебя хотят морально задавить. За спиной уже были слышны смешки Юрия Фёдоровича, который был доволен своим псом.

— Саша, быстро в дом. Боря у нас не любит гостей, — потянула меня за рукав Серафима Григорьевна, но я её остановил.

— Ничего. Надо познакомиться, — ответил я, продолжая смотреть в глаза собаке.

Пару секунд спустя Боря опустил голову и подошёл ко мне. Огромный чёрный пёс обнюхал меня, коснулся влажным кончиком носа моей ладони и сел рядом.

— Не может быть. Первый раз такое вижу. Ты прям понравился ему, — улыбнулась мама Тоси.

Я слегка погладил Борю и посмотрел на Юрия Фёдоровича. За всё время он ни разу не поёжился под порывами холодного ветра. На лице его читалось, что он так и хочет со мной остаться один на один.

— Пьёшь? — спросил у меня Белецкий-старший, обойдя и встав рядом.

У двери в дом я видел, как мне машут Тося и Серафима Григорьевна. Только бы я ответил «нет».

— Как все.

— О! Подготовленный значит. Тогда пошли в гараж.

Здесь запричитала Тося. Ей вторила и мама.

— Да что же это такое! Мальчик только что приехал, и как ты встречаешь?

— Так, женщина, молчать! Я знаю, что делать. Мы наедине поговорим. А вы пока стол давайте накрывайте, — буквально скомандовал Юрий Фёдорович.

Я пошёл за тестем, показывая женщинам, чтобы не переживали. Пока ничего сложного в общении с папой Тоси не было. Меня больше настораживает, что он затаил обиду на Клюковкина. Причём не на «предыдущего Сашку», а именно на меня.

Это ж надо было мне так обидеть Тосю, что она сюда приехала вся в расстройстве. А потом ещё и в Афганистан поехала.

Мы вошли в гараж Юрия Фёдоровича. Он закрыл за нами дверь и сразу же включил свет. Я смог разглядеть внутреннее убранство мужского уголка.

Центральное место здесь занимал мотоцикл с коляской «Днепр» чёрного цвета.

— Хорошая модель, — сказал я, проводя рукой по сиденью мотоцикла.

— Увлекаешься или как? Что знаешь про этот аппарат? — спросил Юрий Фёдорович.

— Немного. Это модель МТ-10–36. Мощность двигателя — 36 л. с., максимальная скорость — 105 км/ч, КПП — МТ804 с задней скоростью, топливный бак — 19 литров. Сплошное сиденье, приборная панель. Карбюратор с увеличенным диффузором, модернизирован распредвал, введён стояночный тормоз на руле.

Юрий Фёдорович был невероятно удивлён. Всё же, не всегда путь к сердцу и уважению лежит только через стол и выпивку.

— Эх, молодёжь! Лет через десять посмотрим. Мне вот пришлось запасной аэродром тут организовать. Холодильник в сарае — это тебе не то, что в погребе. Не от хорошей жизни.

Открыв дверцу своего схрона, Юрий Фёдорович строго-настрого указал, чтоб я держал рот на замке. Надо признать, у Белецкого был очень хороший набор продуктов и горячительных напитков.

— Если вас выгонят, месяц продержитесь спокойно, — сказал я, кивая на замороженное сало.

— Да. Вообще, схрон — в тайге первое дело. Вдруг чего, а у тебя запас стратегический есть, — объяснял мне Юрий Фёдорович.

Здесь же на небольшом столике появилась нарезка сала, овощи и небольшой флакон.

— Так, ну давай. Значит… Ты чего налил-то, как украл? Давай по полной, — кивнул он на стакан.

— За ваше здоровье, — сказал я, и шумно выдохнул, прежде чем всё выпить.

— Правильно, а то если не принять на душу, дальше разговор пойдёт не так гладко.

Юрий Фёдорович в отличие от меня употреблял тройными порциями. Через минут 20 он уже заметно подобрел.

— Сашка, я тебя предупредил. Чтоб ты от Тоськи ни-ни, а то пеняй на себя, — сказал папа Антонины и показал мне волосатый кулачище. — Дочка писала, что ты на войне был. Иль не был?

— Был. Новые образцы вооружения испытывали.

— А я в сорок втором на быках ящики с патронами таскал в Сталинград. Страшновато было, но куда деваться. 14 лет было.

Юрий Фёдорович предался воспоминаниям о войне. Про себя я подумал, как в те роковые годы можно было вот так на быках перевозить патроны. Вспоминая своё прошлое, задаюсь вопросом: наше бы поколение смогло бы также в 14 лет?

Закончив о войне, Юрий Фёдорович перешёл к рассказам о БАМе. То как волков гоняли, то как вышел ночью в туалет, не захватив с собой ружьё. По традиции и закону подлости он столкнулся с медведем:

— Ну, я думал всё. Косолапый-то здоровый, зараза!

— И как же вы смогли спастись? — поинтересовался я.

— Я брюки не успел застегнуть. Ремень резко вытащил, в руке перехватил и шандарахнул прям промеж глаз пряжкой.

— А дальше?

— Я ору и бью. Бью и ору. Хорошо ремень у меня был мощный, солдатский, с квадратной пряжкой. А пряжка ещё и свинцом залита. Оружие всегда с тобой, получается. Хочешь — кастет, а хочешь — кистень. Жаль, теперь вот на пузе ремень не сходится, — весело засмеялся Юрий Фёдорович.

— А медведь?

— Ушёл сначала, а потом ещё несколько раз приходил. Но уже днём и тоже к туалету.

История «весёлая». Но дальше было ещё веселее.

— Знаешь, если бы я встретил несколькими годами ранее того… другого Сашку, который обидел мою дочь, то подстрелил бы его не задумываясь. Смотри что у меня ещё есть.

Далее Юрий Фёдорович похвастался своими ружьями. И это был не самый спокойный момент. Когда передо мной оказались несколько двухстволок, было волнительно. Ещё и коробка с патронами была недалеко.

— ТОЗ-БМ. Моё любимое! И на кабана ходил, и на зайца с ней. А вот лося однажды подстрелили из этой штуки.

Тут передо мной появилось другое ружьё. Это был ТОЗ-55. Двуствольное ружьё с вертикальным расположением стволов. Так ещё и с оптическим прицелом.

— Вещь! Ну как тебе? — спросил у меня Юрий Фёдорович, но тут нас в очередной раз позвали в дом.

— Предлагаю переместиться.

— Ладно. Столик оставляем. Ничего здесь не пропадёт.

В доме нас уже ждали. Стоял приятный запах еды, а женская половина нам приветливо улыбалась. Серафима Григорьевна начала слегка возмущать, поскольку Юрий Фёдорович принёс с собой из гаража ружьё ТОЗ-55. Даже взял охотничий пояс.

— Саш, ну как? — шепнула мне