Тринадцатая Колония - Эдуард Сероусов

– Уже иду, – Васкес поднялся, подавляя волну боли в руке.

В медицинском отсеке он нашёл Амину, полусидящую на диагностической кровати. Кай Левин был рядом с ней, держа её за руку – жест, который они даже не попытались скрыть при появлении капитана.

– Как вы себя чувствуете, доктор Хан? – спросил Васкес.

– Физически – нормально, – ответила Амина. Её голос был твёрдым, но глаза выдавали глубокое потрясение. – Психологически… не уверена. Капитан, я видела что-то там, в искривлённом пространстве.

– Что именно?

– Паттерны, – Амина сделала паузу, подбирая слова. – Не просто случайные флуктуации света. Организованные структуры в самом пространстве-времени. Как… язык. Или код.

– Вы смогли его интерпретировать? – тихо спросил Васкес.

– Нет, это было слишком чуждо. Но я уверена, что это была форма коммуникации. Или наблюдения, – она помедлила. – И я не думаю, что это было естественным феноменом.

– Вы предполагаете вмешательство? – уточнил Васкес. – Чьё?

Амина обменялась взглядом с Каем, затем ответила:

– Возможно, тех же существ или технологий, которые создали «генетический шаблон», о котором я вам рассказывала. Архитекторов.

– Вы думаете, они до сих пор существуют? – Васкес был поражён этой мыслью.

– Или их технологии, – вмешался Кай. – Автономные системы, продолжающие функционировать. Квантовые аномалии, которые мы наблюдаем вокруг корабля, могут быть проявлением таких систем.

– Почему они напали на доктора Хан? – спросил Васкес.

– Я не уверена, что это было нападением, – задумчиво сказала Амина. – Скорее… изучением. Как если бы они пытались понять, что я делаю с сенсорами.

– В любом случае, это было опасно, – жёстко сказал Васкес. – И мы должны быть готовы к тому, что это может повториться. Никаких внекорабельных работ до дальнейших распоряжений.

– Согласна, – кивнула Амина. – Но, капитан, эти квантовые флуктуации… они усиливаются по мере нашего приближения к Проксиме Центавра. Возможно, мы приближаемся к чему-то большему, чем просто человеческая колония.

– К первому настоящему контакту с нечеловеческим разумом, – тихо добавил Кай.

Васкес помолчал, обдумывая их слова. Если они правы, миссия становилась ещё более сложной и потенциально опасной, чем предполагалось изначально.

– Продолжайте исследования, но только с использованием внутренних систем корабля, – наконец сказал он. – И держите меня в курсе любых изменений в квантовых аномалиях. Если что-то или кто-то наблюдает за нами, я хочу знать об этом.

Когда капитан уже собирался уходить, Амина остановила его.

– Капитан, ещё кое-что. Мой страховочный трос… он не должен был порваться. Это специальный композитный материал, рассчитанный на нагрузку в десятки тонн.

– Вы предполагаете саботаж? – напрягся Васкес.

– Я не знаю, – честно ответила Амина. – Но считаю это возможным.

– Я проверю, – пообещал Васкес. – А вы отдыхайте, доктор Хан. Вы пережили серьёзное испытание.

Покидая медицинский отсек, Васкес чувствовал, как головокружение накатывает волнами. Действие утренней дозы лекарства заканчивалось, и симптомы болезни возвращались, усиленные стрессом последних часов. Но сейчас он не мог позволить себе слабость.

Потому что его худшие опасения подтверждались: на борту «Персефоны» действительно был саботажник. Кто-то, готовый рискнуть жизнью члена экипажа ради своих целей. И Васкес был почти уверен, что знает, кто это.

По пути в свою каюту он активировал коммуникатор.

– Мистер Рейес, жду вас в моём кабинете через десять минут.

Противостояние, которого он так долго избегал, становилось неизбежным. И Васкес был готов к нему, несмотря на прогрессирующую болезнь и неизвестность, которая ждала их впереди.

Красный карлик Проксима Центавра становился всё ярче на экранах корабля, словно кровавый глаз, наблюдающий за их приближением. И капитан чувствовал, что это не единственный взгляд, следящий за «Персефоной» в глубинах искривлённого пространства.

Глава 9: Квантовая спутанность

Дмитрий Волков сидел в своей каюте, погруженный в изучение лингвистических данных. Голографические проекции парили вокруг него – диаграммы, сравнительные таблицы, фрагменты декодированных сообщений с Авалона. Четыре месяца и две недели в искривлённом пространстве дали ему достаточно времени для глубокого анализа языка колонистов, и результаты были… тревожащими.

Термины, не имеющие аналогов в земных языках. Концепции, выходящие за рамки традиционного человеческого мышления. Грамматические структуры, предполагающие совершенно иной способ восприятия реальности.

– Квангли, – произнёс Волков вслух, вглядываясь в голографический анализ одного из самых загадочных терминов. – Квантовая глия… интерфейс между биологическими нейронами и квантовыми вычислительными структурами.

Он перешёл к следующему термину: «Сетевое сознание». Концепция коллективного разума, но не в смысле простого объединения отдельных личностей, а как качественно новая форма существования, где индивидуальные сознания становились узлами более сложной структуры, сохраняя автономию, но приобретая новые возможности через квантовую запутанность.

Это было далеко за пределами известных человеческих технологий. Даже самые продвинутые нейроинтерфейсы 22-го века не могли создать истинное объединение сознаний. Они оставались просто средствами коммуникации между отдельными мозгами.

Но язык колонистов Авалона описывал нечто гораздо более глубокое. Подлинное слияние на квантовом уровне, где мысли и восприятия действительно становились общими, не теряя при этом индивидуальности.

– Если это правда, – пробормотал Волков, – то колонисты превратились в нечто… иное. Не совсем человеческое, но и не полностью чуждое. Новая форма разумной жизни.

Он перешёл к самому загадочному термину, встречавшемуся в перехваченных сообщениях: «Великое перемещение». Контекст позволял предположить, что это относилось к фундаментальному событию в истории колонии – возможно, самому её основанию. Но было что-то ещё, нечто более глубокое и тревожное.

В некоторых сообщениях «Великое перемещение» упоминалось вместе с термином «Собиратели» и фразой «Тринадцатое перемещение завершило цикл собирания». Это предполагало, что колония Авалон была не единственной, а частью более масштабного проекта. Тринадцатой частью.

Волков откинулся в кресле, массируя виски. Головная боль стала его постоянным спутником в последние дни – результат перенапряжения и, возможно, длительного пребывания в искривлённом пространстве. Но он не мог позволить себе отдых. Не сейчас, когда он был так близок к разгадке.

Сигнал коммуникатора прервал его размышления.

– Мистер Волков, – голос «Афины» звучал нейтрально, как и всегда, – капитан Васкес запрашивает ваше присутствие на экстренном совещании в конференц-зале через пятнадцать минут.

– Тема совещания? – спросил Волков, уже поднимаясь и приводя себя в порядок.

– Инцидент с доктором Хан во время внекорабельных работ и меры по предотвращению подобных ситуаций в будущем.

– Буду через десять минут, – ответил Волков.

Он быстро сохранил результаты исследований и деактивировал голографические проекции. Но прежде чем покинуть каюту, Волков открыл тайник в переборке и извлёк небольшое устройство – персональный квантовый сканер, не зарегистрированный в официальном оборудовании экспедиции. Это было одно из многих секретных устройств, предоставленных ему Европейским Консорциумом.

Активировав сканер, Волков проверил наличие скрытых устройств наблюдения в своей каюте. Прибор не обнаружил ничего нового – только те же самые три