Повелитель пустошей - Ярослав Сай

К моему удивлению, боров практически не пострадал и сейчас просто находился в бессознательном состоянии, в отличие от своего охранника, который уже был на последнем издыхании. На защитные артефакты Хартия так же, как и на своё поместье, не скупился. Поэтому развеял заготовленную лечилку и поднял тушу барьером, возвращаясь обратно в особняк. Устраивать допрос на улице, несмотря на то что случайные зеваки тут вряд ли могли появиться, я не собирался.

Ну как допрос. Для того, чтобы вломиться в сознание и просмотреть воспоминания Хартии мне не понадобилось даже приводить его в чувство, так что спустя ещё немного времени я уже двинулся к выходу из кабинета. В кармане лежало пространственное кольцо жиробаса, в котором тот хранил большую часть своих богатств, а содержимое сейфа, классически спрятанного за одной из картин, перекочевало уже в моё пространственное кольцо.

Анализируя только что полученную информацию, я даже не сразу обратил внимание, что в приёмной до сих пор находились люди. И если присутствие Грэма я ещё мог ожидать, то вот то, что Смирнова не последует за секретаршей и не свалит отсюда куда-нибудь от греха подальше, уже было сюрпризом.

— Ты совсем больной⁈ Или придурок⁈ — бесцеремонно обратилась ко мне Татьяна, стоило обратить на неё внимание. При этом на лице девушки не присутствовало ни капли страха — лишь легкое опасение, что этот псих, то есть я, может вновь выкинуть что-нибудь сумасшедшее. — Что ты сделал с Зорием⁈

— Кем?

— Зорий Хартия! — пояснила девушка. — Или ты даже не знаешь, как зовут главу рода, к которому ты так нагло вломился⁈

Тут она, к слову, попала точку — имя жиробаса, мелькавшее в отчетах, напрочь вылетело у меня из головы.

— Какая разница, что я с ним сделал? — равнодушно пожал плечами. — У тебя было к нему какое-то важное дело?

— Скорее претензия, — Татьяна покачала головой, правда её интонация мне показалась немного странной. — Чересчур он обнаглел в последнее время.

— Значит я решил все вопросы за тебя. Можешь не благодарить.

Брови девушки удивленно вскинулись, но вместо ответа я лишь мотнул головой себе за спину, в сторону кабинета. Сам же направился к выходу в коридор, кивком показывая Грэму идти за мной. Шокированный возглас девушки раздался где-то позади, однако захлопнувшаяся дверь избавила меня от всех лишних звуков и дальнейших поучений Смирновой.

Естественно, Хартию я в живых не оставил. Даже помимо нашего конфликта, в памяти хряка обнаружилось столько всякого дерьма, что для подобного поступка нашлась не одна, а целая сотня причин. Поэтому после сканирования мозгов я воспользовался классическим конструктом молнии, скрывая все следы ментального воздействия и оставляя на месте преступления лишь не самый аппетитный шашлычок из свинины.

— Вот это ты тут разошелся, — вынырнув из мыслей обратился я к Грэму. Все коридоры, по которым мы шли, были заполнены телами — охраны оказалось гораздо больше, чем те две группки, которые изначально преградили наш путь.

В ответ старик ограничился лишь многозначительным хмыканьем, однако как только мы вышли на улицу, всё же проронил несколько слов.

— Кто бы говорил.

И правда — от некогда роскошной резиденции Хартии не осталось ничего. Двор был полностью покрыт выжжеными черными пятнами, и от зеленых насаждений не осталось и следа. Точнее, пару зеленых клочков всё же сохранилось, однако к ним потихоньку подбирался разгорающийся в нескольких местах огонь. Так же огнем были покрыты и крыши зданий, каждое из которых теперь красовалось разбитыми стеклами и осыпавшейся штукатуркой. Пламя виднелось даже на заборе, вот только там его уже тушили столпившиеся на другой стороне люди.

Выйдя за ворота, мы тут же попали под взгляды огромной толпы, большая часть из которых прикипела именно к моей фигуре. Краем уха услышал фамилию своего рода, но тут даже дурак сможет сложить два и два и понять, кто я такой. Может быть, кто-то и не знал меня в лицо, однако молниями в империи кроме Медорфеновых на таком уровне не владел никто. А зрелище я показал знатное.

Ни один человек не осмелился что-то сказать или подойти ближе, даже несмотря на то, что большинство из присутствующих также были аристократами. Притихшая при нашем появлении толпа расступилась, пропуская нас вперёд, и всё так же сопровождаемые десятками взглядов, мы совершенно беспрепятственно уселись в ожидающий неподалеку старенький пикап.

Выезд с дворянского сектора тоже произошел буднично. Разве что ворота для нас открыли едва мы только замаячили на горизонте, и охранник в будке весь сжался, желая, чтобы мы побыстрее свалили, не доставив никому лишних неприятностей.

— Что-то не понравился никому ваш фейерверк, — гыкнул на заднем сидении Грэм, видимо, довольный удачной поездкой. Однако его настроение я совершенно не разделял.

Конечно, часть моих планов всё-таки была претворена в жизнь — и показательное шоу на глазах у всего города устроил, и забрал с собой не самое маленькое состояние Хартии, и новую информацию получил. Уже лично сам удостоверился, что в деле были замешаны Верезины, а также теперь знал полный список всех организаторов диверсии. Вот только одно маленькое «но» полностью разрушало всё удовлетворение от, казалось бы, успешной вылазки.

Я так и не получил ни грамма информации касательно главной вещи, до сих пор терзающей мои мысли. Хартия ни сном ни духом не знал про проникновение в мой особняк, и что-то мне подсказывает, что остальные из рядовых участников тут тоже были ни при делах. Ответ на этот вопрос имелся лишь у самого Верезина, а разобраться с ним так же походя, как и с Хартией, у меня не выйдет.

Так что теперь право хода вновь находилось на его стороне, и я прекрасно осознавал, что он непременно им воспользуется.

Глава 16

* * *

Его Императорское Величество устало потёр виски, оглядывая толпу аристократов, которые на протяжении нескольких последних суток буквально осаждали его, требуя разъяснений насчёт одного крайне наглого и непримиримого главы Великого рода. Забельский прекрасно осознавал, что действия Медорфенова непременно приведут к чему-то подобному и даже попытался этого избежать, но молодой глава равнодушно отверг протянутую руку помощи и действовал так, как сам посчитал нужным. И действовал-то Арсений, а вот расхлебывать последствия теперь приходилось самому императору.

В большом зале собралось порядка пятидесяти человек — здесь присутствовали чуть ли не все члены высших кругов столицы, при этом даже те, кто зачастую предпочитал