Детский сад - Джефф Райман

— Мы слышали новость насчет Ролфы, — поделилась она. — Ты, наверное, очень рада.

— Да, — ответила Милена, — рада. Очень.

— Слушай, — сказала Сцилла, усаживаясь возле нее на кровать. — Все, кто участвует в «Бесплодных усилиях» — короче, все мы, — хотят создать свою собственную небольшую актерскую труппу. Фактически, понимаешь, создать новый театр. Чтобы все в нем было по-нашему.

Сцилла, помедлив, лукаво улыбнулась.

— Так вот, мы хотим, чтобы ты оказывала нам помощь в руководстве.

Милена непонимающе на нее уставилась.

— Почему я?

— Почему? И ты это спрашиваешь после того, что учудила с Ролфой? Да это же просто фантастика! — Сцилла подождала реакции; не дождалась. — Все считают, что ты просто отвал башки!

Чувствуя исподволь глухую тоску Милены, она стремилась ее как-то растормошить, вызвать у нее улыбку.

«Вампирский жаргон: “Отвал башки”. Квасно. В смысле классно».

— Вы все тоже отвал башки, — пробормотала Милена.

— Ну так что, я передаю, что с тобой все в ажуре?

— Угу, — кивнула Милена, глядя себе на руки. — Угу.

Сцилла подалась вперед, озадаченно нахмурясь: что-то здесь не так. Ощущалась какая-то потеря, хотя непонятно, какая именно. Что это: возвращение той старой, закомплексованной Милены? Еду Сцилла унесла.

Во второй половине дня, ближе к вечеру, в комнату без стука вошел Нюхач. Зловещая шляпа на голове лихо сидела набекрень.

— Эй, Хэзер, — окликнул он, — я вернулся.

Секунда-другая, и челюсть у него медленно отвисла.

— Хэзер… Хэзер? — спросил он с плохо скрытой оторопью.

Милена, взглянув на него, покачала головой.

«Нет, не Хэзер. Хэзер больше нет, она мертва. Это просто я».

Нюхач обессиленно опустился на краешек кровати.

— Она была всего лишь вирусом? — устало спросил он, прикрыв себе ладонью глаза. Лишь за защитным барьером руки он нашел в себе силы выдавить на губах язвительно горькую улыбку.

— Так ты Милена, — произнес он. — Что ж, достойно. Славный фокус. Ты, должно быть, вовсю потешалась надо мной.

— Я была слишком напугана, — ответила Милена.

— А ведь, знаешь, я что-то такое уловил. Хотя обычно вирусы не создают такой цельный образ.

— Обычно они не являются Хэзер, — парировала Милена.

— Я перестал быть Нюхачом, — признался он, глядя на покрывало и явно пытаясь смириться с упущенным. Улыбка у него была направлена куда-то вовнутрь. — Вот что я хотел ей сказать.

«Нет у меня на все это ни времени, ни энергии, — подумала Милена. — Ты наверняка знаешь, что было у нас с Ролфой; бесспорно, знаешь, что от тебя тогда требовалось, и тем не менее ждешь от меня помощи. Моей помощи. Ты не просто глупец, ты еще и дерьмо. Глупец, потому что дерьмо».

— Вот почему мне нужна была Хэзер, — как бы завершил он ее мысль. — Она… когда была с тобой… она дала тебе какой-нибудь ответ? Говорила ли когда-нибудь с тобой начистоту?

Милена утомленно покачала головой. Нет. Она просто читала. Только и делала, что читала. Больше она ничего делать не могла. «Подразумевалось, что все остальное должна делать я сама».

Он встал и подошел к двери. Повернувшись, вгляделся в нее — в ее лицо, в ее разум.

«Для него я была Хэзер, — поняла Милена. — В его понимании у меня ее лицо и ее разум».

— Я рад, что ты несчастлива, — сказал он откровенно.

«Я свое несчастье переживу. В отличие от тебя».

Предательски шевельнулась жалость. Та самая, что была для Хэзер исконным недругом. Милена явила ему лицо Хэзер — дрябловатую длинную физиономию в очках с каменной оправой. Она считала тебя за дурака, но, пожалуй, полюбить тебя все же могла: ей надо было кем-то помыкать.

Он начал было пристраивать поудобнее на голове свою зловещую шляпу, но отчего-то передумал.

— Я вообще-то глубже, чем ты думаешь, — сказал он ей.

— Правда? Ну так иди ныряй на эту самую глубину, — отозвалась Милена. Подобно тени он беззвучно выскользнул из комнаты и был таков.

Милена попыталась заснуть, но не смогла. Тогда она от нечего делать взяла одну из книг Ролфы, мелкий замусоленный томик, который случайно открылся на последней странице:

«…здесь, в Зачарованном Месте, на вершине холма в Лесу маленький мальчик будет всегда, всегда играть со своим медвежонком»[9].

Книжку эту она бы тотчас бросила, если б не разглядела: под каждым словом (точнее, слогом) в ней карандашом была проставлена аккуратная нотка на миниатюрном нотном стане.

Милена быстро пролистала книжку из начала в конец. Вся она была аккуратно положена на музыку, под вокал.

Вот, оказывается, каким чтением занималась Ролфа дни напролет.

Милена вынула из середины стопки еще одну книгу — толстенный грязно-серый фолиант с изрядно потертым переплетом, отчего на корешке даже нельзя было разобрать названия. На заглавной странице выделялись красные буквы: ДАНТЕ. «DIVINA COMMEDIA»[10]. А под названием стояла приписка Ролфы: «Для Аудитории вирусов».

Все три книги «Комедии» — «Ад», «Чистилище» и «Рай» — были объединены в одном томе. Под всеми словами, из конца в конец монументального произведения, были проставлены ноты — меленьким, аккуратным почерком, написанные словно украдкой, частично карандашом, частично красными чернилами. Кое-что было прописано на отдельных кусочках бумаги и либо подклеено, либо подшито к книге белыми нитками. А кое-что выведено золотистым фломастером. Ноты шли пословно, но местами значились пометки: «здесь трубы» или «дискант Вергилия». Милена возвратилась к первой странице.

Nel mezzo del cammin di nostra vita…

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь…

Затем Данте встречает зверя. Слова были положены на ту самую музыку, что Ролфа исполняла в темноте в тот первый вечер, когда Милена впервые тайком подслушала ее на Кладбище.

— Ролфа! — воскликнула Милена вслух, потрясая книгой. Надо же: создать такое и держать это в секрете! А мы-то с Джекобом все переписывали обрывки того, что успели услышать. А ты молчала. Да и я ни словом не обмолвилась. Мы что, так никогда и не сказали друг другу ни слова правды?

Милена читала «Божественную комедию», несясь на волнах музыки. Вирусы преобразовывали ноты в воображаемые звуки; вирусы пели.