Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная

— Не надо некромантов запрещать, — испугался Бриен. — У меня брат некромант. И отец. Да и ты немножечко.

Так и подмывало спросить, что я немножечко. Немножечко некромант или немножечко у него? Но я сдержалась, конечно. Не до этого сейчас было. Я пыталась разобраться, кто же тут живёт, кто такое творит с мертвецами?

У меня руки чесались немедленно всех упокоить. Ну не дело мертвецам расхаживать среди людей, если они не личи! Да и им самим не по себе. Зима же в людском мире, сонное время.

— Давай думать, — потребовала я. — Кого мы тут встретим? К чему готовиться?

— Да чего думать? — вмешалась Арриена. — Давай, я слетаю и разузнаю?

Я покачала головой.

— Была бы ты невидимым призраком, вопросов бы не было, — пояснила я. — Некроманты тоже обычных призраков не видят. А такую как ты и изгнать могут. И нам не поможешь, и сама пропадёшь.

И мы снова все уставились на выглядевший неприступным замок.

— Мне бы поближе подобраться, я бы смогла их упокоить, — наконец произнесла я. — Но как бы сделать так, чтобы некромант ничего не почуял?

И мыслей никаких, как назло! Вот рядом есть почти всемогущий маг, а у меня совершенно не всемогущий мозг, чтобы придумать как его использовать!

Вылез и квакнул Клема. Я погладила его по голой черепушке.

— Вот тебя бы они пропустили, маленький, — вздохнула я. — Только толку от тебя ни на грош. Ты ни отвлечь никого не сумеешь, ни напасть.

И тут меня осенило!

— Я должна прикинуться мёртвой, — уверенно произнесла я. — Не очень пока понимаю, как это сделать. Зрение у мертвецов почти отсутствует, они полагаются на чутьё. Но если удастся, они подпустят меня достаточно близко, чтобы я начала их упокаивать.

— Вы же умирали, королева, — уверенно ответил Четвёртый. — Точнее, какая-то там ваша часть. Вам её просто нужно вспомнить!

— Не надо! — со страхом произнёс Бриен. — Давай что-то другое придумаем? Астаросская была безжалостная. Она пополам разрубила лича одним ударом! Она разделила с помощью Инея Даррена на тело и дух, и дух похоронила. И поэтому он не вспомнил тебя и женился!

— Значит, мне повезло, — отрезала я. — Я вот тоже потеряла память, но замуж пока не тороплюсь. А если от потери памяти хочется срочно такое совершать, то и не нужно мне таких женихов. У нас тут то мёртвые оживают, то память все подряд теряют, никакой надежды нет, что снова такое не случится!

Сказала и поняла — правда. Как я не приглядывалась к самому Бриену, как не чувствовала, что неспроста он с братом ссорится, да взгляды пылкие бросает, но не верила ни ему, не своим хрупким чувствам. Сначала нужно было вспомнить, что было, а не в омут бросаться.

Поник Бриен, словно не приговор желаниям брата услышал, а себе самому, а я Клему прижала и глаза зажмурила. Представила себя другую, ту, что от руки Клементины умерла. Какая она была, другая я? Здесь ли она ещё?

А потом внутри стало пусто. И больно. И очень одиноко. А ещё поднялась обида. На мир, на всех. Меня предали и предали самые близкие. Как я вообще могла забыть это, нет, ещё хуже! Как я могла простить?

Хотелось рушить всё, хотелось вернуться во дворец, взойти на трон и оттуда остановить всех в королевстве. Разом. Никаких войн. Никаких ссор. Никаких живых.

Доверчиво квакнул в моей руке Клема, и я выдохнула. Какое отвратительное помутнение! И неприятная дыра в груди. Её не было видно, но я её чувствовала.

— Бриен, — голос казался тяжёлым и чужим, но я, как могла, балансировала на грани. — Если я не смогу сама вернуться, оживи меня ты. Ты точно сможешь.

— Я точно смогу, — повторил Бриен, и я облегчённо выдохнула, позволяя мёртвой себе заполнить себя сильнее.

Так странно, что никуда не делась боль! Точнее нет, не так. Дыра в груди не болела, болела пустота в ней. Я чувствовала эти прорехи в себе слишком явно. И что на мне лишнее и чего не хватает. Хотелось надеть шляпу, а вместо удобных тёплых сапог — туфли на пару размеров больше. Кажется, я знала, в чём мне нужно быть похороненной, чтобы не мучиться в гробу. Но эта информация мне пока без надобности. Просто, думая об этом, я меньше злилась на весь мир.

Я шла и шла вперёд, уже по открытому пространству, но мертвецы не замечали меня. Кажется, сработало. Хотя сейчас мне хотелось не упокаивать их, а отправить на завоевание королевства. К чему всем вспоминать, что я была королевой, если я могла попросту завоевать всех заново?

Но вблизи я почувствовала их. От холода руки и ноги мертвецов плохо сохраняли подвижность, они скучали по своим привычным местам, они хотели вернуться в свой зимний сон. И мой пыл битвы и мщения угас.

Я подошла к первому мертвецу и бесстрашно взяла его за руку. Мертвецы не говорили, не чувствовали как люди и вообще ими уже не были. Но у них имелось последнее пристанище. К этому пристанищу я и повела первого мёртвого стража. Потом второго, третьего. Я не была мёртвой в прямом смысле, поэтому сквозь Астаросскую пробивались холод и усталость меня настоящей, но я терпела, понимая, что ещё не время. Ещё двенадцать. Ещё девять. Три. Один.

Помогая последнему мертвецу опуститься в его могилу, я наконец почувствовала, как отпускает, уходит Астаросская. Почти забытая, неотмщенная, но, как оказалось, простившая. Теперь я помнила её и как всё было. И как она простила, я тоже помнила. Мёртвые не забывают. Но они умеют прощать.

Я снова была живая, и сполна почувствовала и боль в ногах, и замёрзшие руки, и оголодавший желудок. Сейчас бы ухватить парочку орешков прежде, чем разбираться с неизвестными, выставившими такой караул, но я не успела.

На меня налетел Бриен, обхватил руками — тепло, даже жарко! — и впился губами в мои раньше, чем я успела сказать, что всё в порядке, и я — снова я.

Сначала хотелось вырваться из его рук, пояснить, что всё хорошо и я в порядке, а потом я передумала. Он целовал так яростно, так отчаянно, что я согревалась быстрее, чем в самой толстой шубе. А я же