Кредо инквизитора - Алексей Михайлович Рутенбург

– Из-за их силы архинквизиторы-параноики считают, что у потенциалов всего лишь одна цель – отбить власть и, если потенциал не слушается, то его кидают поиграться – сломать, а если не удастся…

– То что?

– А то ты не знаешь… В расход, и дело с концом.

– И долго их ломают?

– Ну, не два года – это явно. Кстати, если ты не заметил, наш Котёнок тоже не простой инквизитор.

– В смысле, он что, тоже этот?..

– Нет. Он – охотник. Его слух, реакция, сила, ловкость, обоняние – вообще всё развито намного лучше, чем у нас.

– Даже сильнее, чем у тебя?

– Я – это отдельный случай. Я развивал в себе способности, учился им, мучился, прикладывал к этому много усилий, а у него они с рождения.

Мы забрали несчастного, обречённого потенциала и ушли в наше логово. Мы выиграли этот бой.

***

– Как это произошло?! Как такое вообще могло произойти?! Я не верю… Погибли мои лучшие люди, – в бешенстве дёргался из стороны в сторону и кричал Слеш.

– Это должно было произойти, – спокойно ответил Арнамент.

– В смысле? Погибли мои лучшие люди! И вы мне говорите, что этого нельзя было избежать? – Слеш потерялся в услышанном.

– Именно. Там погиб бы любой. Я, если честно, уже сомневаться начал в Вепре. Думал, он совсем форму потерял, но нет… К сожалению, – совершенно равнодушно говорил Арнамент.

– Но почему они, когда поняли, что не могут удержать Марка, не убили его?! Почему мои люди позволили Вепрю захватить его?! – Недоумевал Слеш.

– Потому что они получили приказ лично от меня, – словно свысока посмотрел Арнамент на Слеша, и второму стало явно не по себе.

– Какой приказ? – Насторожился Слеш.

– Тебя это не касается, – одёрнул его Арнамент. Слеш почувствовал, что знает не всё, и это было ему не по вкусу. Он считал себя чуть ли не правой рукой архинквизитора, а сейчас чувствует себя в роли шавки старого параноика.

– Какую игру ты затеял? – Обдумывая всё услышанное, спросил Слеш.

– Свою, – отрезал Арнамент и, развернувшись, пошёл в желании закончить разговор.

Слеш подбежал к нему, злобно схватил за плечо и дёрнул на себя.

– Из-за тебя погибли мои люди, и ты не считаешь нужным посвящать меня в свои дела?! Погибли мои друзья! – Злобно высказал Слеш в лицо Арнаменту и не увидел ни одной эмоции на лице второго. Арнамент усмехнулся и саркастически рассмеялся.

– Друзья? Ты серьёзно? Ты – маленькое дерьмо, которое из-за своего алчного желания власти пошло на убийство. Ты не знаешь, что такое дружба и любовь. Ты мёртвый. Тебе нужна была власть – я тебе её дал. Взамен я просил преданности, но ты дал больше: ты стал моим покладистым пушистым ублюдком, который реально думает, что чего-то стоит в этом мире. Сиди и не тявкай. Ты – исполнитель! Можешь считать себя главным среди второсортных инквизиторов, а на меня… Если ещё раз рот откроешь… Поверь, ты – никто, и всем будет на тебя плевать. Никто даже не заметит твоего исчезновения из этого мира, – смеясь над ним спокойно говорил Арнамент. – Ты сделал всё хорошо, а теперь свали отсюда! – После этого он развернулся и удалился. Слеш чувствовал гнев, переполняющий его изнутри и не знал, как успокоиться. Он просто горел. Он был ошарашен и разбит.

***

Тяжелые стуки в дверь нарушили спокойствие, пребывающее в квартире. Девушка молча смотрела телевизор, а высокий, мускулистый, пугающий её мужчина с огромным шрамом, сидел на кухне, смотрел в окно и слушал радио. Мужчина встал, медленно подошёл к двери, положил на неё свою правую руку, крепко сжав в ней кухонный нож, и посмотрел в глазок. Увидев знакомую физиономию, он быстро открыл дверь.

– Собирайся, – сказал пришедший грубым голосом.

– Уже? – Улыбнулся мужчина, находившийся в квартире.

– Всё пошло не так, – пришелец паниковал, его глаза бегали из угла в угол, он дёргался и суетился, по его щеке текла капля пота, и он постоянно сглатывал скопившуюся слюну.

– Понял, – ответил мужчина своим тяжёлым, грубым голосом и направился на кухню. Человек же, который пришёл, тяжело вздохнул, в очередной раз сглотнул слюну и пошёл в комнату. Он весь немного дёргался и нервничал.

– Эрик Андреевич, это вы, – радостно прокричала девушка, сидевшая на диване, и, подскочив, направилась к пришедшему мужчине, раскинув свои руки для того, чтобы обнять его. Человек улыбнулся и сделал шаг к ней. Сблизившись, девушка крепко обняла мужчину, он обнял её одной левой рукой и взаимно прижал её к себе. Его глаза были устремлены совсем не на неё, он смотрел вперёд своим стеклянным, неживым взглядом. Она закрыла глаза, находясь в его объятьях, нежно улыбнулась и вдруг почувствовала резкую боль слева под рёбрами. Очень сильную боль… Холодное лезвие ножа, пробившее ей живот в направлении к самому сердцу. Ей стало тяжело дышать, ибо каждый вздох приносил сильную боль. Она почувствовала во рту привкус железа. Она размякла на его руке. Её голова закружилась и изо рта потекла медленная полоска крови. Мужчина положил её на пол и посмотрел ей в глаза своим равнодушным взглядом.

– Так бывает, Дашенька, – сказал он без эмоций. – Все мы умрём, кто-то раньше, кто-то позже… А Макса я лично отправлю к вам на тот свет, – сказав это, он вздохнул и улыбнулся. – Ждите его… Он скоро вас догонит.

– Э..э..Эрик, – с трудом выдавила она из себя. Она не понимала, за что получила удар, и хотела хотя бы на пороге смерти узнать всю правду.

– Эрик Андреевич Хромов… Скотское, людское имя… Нет, я давно уже другой… Уже три года… Как вчера помню, в две тысячи тринадцатом я стал не тем, кем был… Я обрёл истинного себя, – говорил он медленно, при этом аккуратно вытирая бегущие слёзы из глаз Даши. – Запомни, милая… Ты ведь должна знать хотя бы имя своего убийцы… Ведь это единственное, что ты узнаешь о нашем мире… Меня зовут Слеш, – сказав это, он поцеловал её в лоб и опустил её голову на пол. Она ещё не умерла, на исходе своей жизни она смотрела, как человек, убивший её, и человек, который якобы должен был охранять её, протирают комнату и уничтожают все следы своего пребывания там. Она видела, как они уходят, слышала, как захлопнулась входная дверь.

После этого Даша с трудом подвела свою правую руку к ране, смочила в своей крови указательный и средний пальцы и что-то начала выводить на полу. За этим занятием её сердце и остановилось, глаза остались открыты, и никто их ей не