Адвокат Империи 11 - Ник Фабер

Старался я пить как можно меньше, чтобы сохранить трезвость рассудка, но выходило слабо. В такой компании нужно сойти «за своего».

— Я тебе отвечаю, — тут же полез вновь меня убеждать Харитонов. — Мой отец граф. Если надо будет, поможем. Кстати, курить будешь?

С этими словами он протянул мне раскрытую пачку сигарет, но я отрицательно покачал головой. Мы с ним стояли на улице, куда вышли, чтобы «подышать свежим воздухом» и немного передохнуть от уже порядком доставшей музыки.

— Не, я не курю, но спасибо.

— Ну и зря, — отмахнулся он, прикуривая и слегка пошатываясь от выпитого. — Так ты говорил, что не местный?

— Что-то вроде того, — не стал с ним спорить.

— Короче, Саня, если хочешь узнать, где тут лучшие тусовки, держись меня. Я тебе всё покажу и…

— Знаешь, меня больше интересуют вечера в обществе людей положением повыше, чем этот сброд. — Я махнул рукой в сторону выхода из клуба за моей спиной.

Эти слова зажгли огонь в глазах Харитонова. Его отношение ко мне ощущалось так, будто он только что нащупал родственную душу. Душу с очень глубокими карманами, за счёт которой он сможет утолить свою жажду веселья.

— О, тогда ты точно по адресу! Держись меня, Саня. Я тебя проведу в высшее общество…

— А твои друзья? — спросил я, указав в сторону клуба, где оставались наши собутыльники.

— Женёк с Демьяном, что ли? — Харитонов закатил глаза и отмахнулся. — Да это так, на вечер встретились. Иначе бы их в этот клуб без меня вообще не пустили бы.

Ага, конечно. Мне едва хватило сил, чтобы не рассмеяться этим высокомерным словам. Хорошее у него, конечно, отношение к тем, кто платил за него весь вечер. Ну и ладно.

— Круто, чё, — уважительно покивал я.

— Ещё как, — фыркнул он. — Мир принадлежит аристократам. Что бы ни кричал обычный сброд, мы устанавливаем правила. Так что, если хочешь пробиться на самый верх, тебе стоит держаться меня…

— А если я в аварию попаду, то твой папаша меня тоже от проблем с полицией прикроет? — спросил я весёлым, почти что будничным тоном.

— Чё? — тупо переспросил он.

— Ну знаешь, если я, например, напьюсь и на полном ходу влечу в автобус. Куча народа пострадает, кто-нибудь, возможно, погибнет, — легкомысленно продолжил рассуждать я. — Не хотелось бы, чтобы потом меня за такое посадили.

Да, Егор Харитонов был форменным мудаком. Но он точно не был идиотом.

— Тебе чё надо? — моментально набычился он. — У тебя с этим проблемы?

Всё легкомысленное веселье моментально ушло из его головы.

— У меня? — Я даже удивленное лицо состроил. — У меня нет никаких. А вот у тебя проблемы будут куда более серьезные, Егор.

— Пошёл нахрен, — огрызнулся он, и я ощутил, как в нём растёт агрессия.

— Что? — негромко спросил я. — Правда глаза колет? Сел пьяным за руль. Гнал по трассе, не обращая внимания на правила. Спровоцировал аварию, из-за которой погиб человек. Но это ведь не страшно, да? Это ведь всё тупоголовый сброд, как ты говорил. Не то, что вы, аристократы. Что, папочка попросил барона Гаврилова прикрыть задницу тупорылого сыночка? Или я не прав…

Харитонов кинулся на меня, с силой толкнув меня руками в грудь, отчего я едва не пролил остатки пива.

— Ты кто такой вообще, а⁈ — рявкнул он.

— Я? — Я даже рассмеялся от его натужной агрессивности. — Никто. Всего лишь парень, который купил тебе выпить. Ведь сам-то ты не в состоянии, ведь так? Приходится унижаться и уповать на то, что тебя, такого важного и влиятельного графского сыночка, кто-нибудь угостит выпивкой, проведёт в дорогой клуб, подложит под тебя девчонку. Потому что у самого-то возможностей нет. Лишь гонор и громкие выкрики.

В его глазах пылал огонь унижения. Эти слова причиняли ему почти физическую боль, потому что были правдой. И его это бесило. Злило настолько, что его руки начали трястись от дрожи.

— Ты хоть знаешь, что я могу с тобой сделать? А? — начал он, шумно втягивая носом воздух и тыча мне пальцем в грудь. — Да я…

— Ничего ты не сделаешь, — отмахнулся от его руки, и, что характерно, он даже не предпринял новой попытки как-то на меня наехать. — Потому что не можешь. Я чувствую твой страх, Егор. И поверь мне, смогу сделать всё стократ хуже, чем ты можешь себе вообразить.

Я говорил медленно, неторопливо. Растягивая каждое слово, чтобы он не только его услышал, но и вдумался в него.

— У тебя есть два варианта, — произнёс я, поправив пиджак. — Первый. Передай Голицыной, что вы отзываете свои иски о защите чести и достоинства и закрываете дело. Ваша семья создаст сторонний фонд, через который выплатит компенсации семьям пострадавших, и сделает так, что с водителя будут сняты все обвинения, которые ваша семейка на него повесила, чтобы скрыть правду. Нам плевать, всплывет ли правда о том, что ты сделал. Мы хотим получить компенсацию для пострадавших, и мы её получим.

Если честно, я не ждал, что он запомнит даже половину того, что я сказал. Но это и не важно. Мне будет достаточно и половины из оставшегося. Главное — напугать.

— А не то что? — бросил он с вызовом.

Точнее, попытался, потому что храбрости там не было. Лишь подогретая алкоголем гордыня, смешанная со страхом.

— Если же вы откажетесь, то мы закопаем всю вашу семейку. И под «вы» я подразумеваю Елизавету Голицыну, потому что мы оба понимаем, кто здесь на самом деле всё решает. Так что передай ей, что завтра в зале суда Скворцов будет ждать, что вы откажетесь от всех своих претензий и выполните наши условия.

Я одним глотком допил остатки пива и передал ему в руки бокал. Забавно, но он взял его, даже не подумав о том, как это выглядит.

— Можешь отнести в бар, — сказал я ему. — Паршивого тебе вечера, Егор.

Улыбнувшись, я развернулся и пошёл прочь по улице, ощущая, как он сверлит взглядом мою спину и находится в полном непонимании, как ему поступить.