Аркан 22 - Анна Николаевна Александрова

выкинуть. Помнишь, в доме у Ерофея Семеновича по стенам фотографии развешаны были? Она их рассматривала… и там среди прочих увидела групповое фото с подписью «Выпуск 1976». Говорит, на этом снимке был и профессор Гефтман.

– Ну-у-у… и что такого?

– Я тоже не понял сначала, в чем проблема. Если он пятьдесят четвертого года рождения, – Алеша, прикрыв глаза, вспоминал случайно увиденные права профессора, – то как раз в семьдесят шестом примерно он и выпускался. Он же ученик Смирнова.

– И?

– Вероника утверждает, что на том фото… он выглядел так же, как и сейчас.

– В смысле?

– Почти так же. Она говорит, ему там лет сорок пять минимум, никак не двадцать два. И он был среди учительского состава, а не в ряду студентов. Знаешь, раньше такие фотографии делали: впереди несколько преподов, а позади ученики.

– Если снимок черно-белый и старый, то, может, она обозналась? Тем более она профессора недолюбливает. Да и вообще, согласись, Вероника странная.

Алеша нахмурился при последнем замечании. Упрямая морщинка пролегла меж сведенных бровей.

– Давай спросим, что бы это могло значить. – Он набрал профессора, но на той стороне не отвечали. Ровные монотонные гудки как бы намекали, что Алеше не рады. – Не берет трубку. Но… знаешь, поехали туда, к Ерофею, посмотрим. Все равно я пока не при делах, а руки зудят хоть что-то сделать.

– Нас не пустят.

– А? Это мы еще посмотрим, – задиристо начал Алексей, но, вспомнив приступ Смирнова, стушевался. – Ну… мы же можем не беспокоить старика. Просто фото посмотрим. Элеонора нам не откажет.

Автомобиль Алеша забрал со стоянки еще вчера. Чувствовал он себя намного лучше и, несмотря на предостережения врачей, все же сел за руль. Понедельник выплеснул на улицы бесконечные потоки машин, поэтому ехали долго, простояв в пробках не меньше часа. И лишь к вечеру уже добрались до кирпичного домика, утопавшего в облаке сирени.

Припарковав свой «порше» на обочине, Алеша наказал сестре оставаться в машине, сам же направился к воротам. Калитка была закрыта на ключ, никакого намека на звонок рядом не нашлось. Он прошелся туда-сюда вдоль забора и, пыхтя от боли в ребрах, перемахнул через кованую ограду к садовым зайцам и ежам. Преодолев тридцать метров каменной дорожки, Алеша встал у двери, вздохнул тяжело и громко постучал. Дом отозвался гулкой тишиной. Никто не ответил и не открыл. Обойдя дом по периметру, Алеша дошел до застекленной веранды. Рама окна была чуть сдвинута, внутри же никого не обнаружилось.

– Эй, есть кто? – еще раз позвал Алексей.

Не получив ответа, он раскрыл окно, подтянулся на подоконнике и спустя пару секунд уже оказался в доме. Тюлевые занавески все так же раздувались на входе в гостиную. Но в этот раз не было ни звуков патефона, ни ароматов выпечки, ни солнечного уютного тепла. Дом будто спал, посапывая окнами. Алеша прошелся вдоль стены, рассматривая фотографии и выискивая нужную. Вот она – «Выпуск 1976». Он снял рамку с гвоздя, вцепился взглядом в изображение.

Фото было постановочным, люди на нем позировали, глядя в объектив камеры. Сделано оно было на фоне здания с колоннами (место Алеша не узнал). В первом ряду сидели на стульчиках шестеро преподавателей. Вокруг них веером в три ряда студенты – группа из тридцати человек примерно. Алеша сканировал глазами участников, и зрачки у него расширялись от удивления. Вторым слева действительно сидел профессор Гефтман. Он выглядел немного моложе, чем позавчера днем, но никак не на двадцать два года, сколько ему должно было быть в семьдесят шестом.

– Очень странные дела, – пробормотал Алеша, изучая фотографию дальше.

Взгляд его задержался на молодом студенте прямо за спиной профессора – он кого-то отдаленно напоминал… Шурика? То есть Ерофея Семеновича?

Алеша отложил фотографию, пробежался глазами по другим снимкам на стене. Вот снова – три человека, сфотографированы в кабинете как будто. Снимок случайный, не постановочный. На нем профессор Гефтман (здесь он уже точно такой, как сейчас, только одет старомоднее и прическа другая), тот же студент с первого снимка, но взрослее, здесь ему лет тридцать пять, и в нем явственнее угадываются черты Ерофея Семеновича, и еще один неизвестный лет пятидесяти. Все трое что-то увлеченно обсуждают, взгляды и руки их устремлены к столу, на котором виднеется раскрытая книга.

Алеша никак не мог понять, что все это значит, как такое возможно? В поисках ответов он выскользнул в коридор и по знакомому уже пути нашел кабинет. Его интересовали полки с книгами и альбомами, он заприметил их еще в прошлое посещение – старомодные альбомы с фотографиями. В отличие от книг, они лежали небрежно, будто их только что смотрели и ставили, где придется, а не на место. Алеша открыл верхний альбом и понял, что угадал.

Первая же страница хранила классическое выпускное фото – виньетки с именами студентов группы и преподавателей. «Смирнов Ерофей Семенович» – так была подписана фотография, с которой смеющимися глазами смотрел Владимир Игнатьевич. А тот самый студент, на которого Алеша обратил внимание, значился как «Гефтман В. И.».

– Что за…

Позади послышались шорох и звук открывающегося замка. Там, за входной дверью, громко звучал Аленкин голос, она вовсю отвлекала Эльвиру Андреевну, вероятно, только что вернувшуюся откуда-то.

– Я уверена, что у вас обронила. Вот точно-точно! – врала на ходу Аленка про потерянную сережку. – С зелененьким камешком, такая же, как эта. От мамы остались, очень переживаю. Я могу сама поискать, может, под ковер закатилась.

Алеша юркнул обратно в гостиную, оттуда – на веранду и в окно. Обогнув дом, он как ни в чем не бывало подошел ко входу и постучал.

Эльвира открыла сразу, неприязненно поморщилась, кинула подозрительный взгляд на Алену.

– Вы вместе приехали?

– Вместе, – кивнула Алена.

– Тогда у вас есть пять минут на поиск. Я тороплюсь очень, такси ждет, у меня поезд через два часа.

– Уезжаете?

– Да, отпуск. Вам повезло, что я вообще вернулась, документы забыла… растяпа. – Она досадливо поморщилась и продемонстрировала паспорт, который действительно лежал на трюмо в коридоре.

– А как же Ерофей Семенович? – спросил Алеша.

– Он, – Эльвира на секунду задумалась, – уехал. На лечение, кажется.

– Как уехал? И почему вы не знаете куда? – нападал на экономку Алексей, пока Алена имитировала поиск сережки.

– Это допрос?

– Еще нет, но могу вызвать. – Он показал удостоверение.

– Да уж, не похожи вы были на студента… – удивленно заметила Эльвира. – Но я правда не знаю, где он. Проснулась вчера, а его нет. Владимир Игнатьевич позвонил, сказал, что увез на лечение. Попросил собрать вещи Ерофея Семеновича, медикаменты, перевел зарплату за месяц вперед и отправил