Аркан 22 - Анна Николаевна Александрова

за сестру, что не сообразил… вернее, сообразил, позвал ее с собой, но на ее отказ лишь кивнул и ушел… а теперь винил себя за это. Возвращаться в Черемушки? Опять к ней? А Аленка? Взять с собой! Обе девушки ему слишком дороги, чтобы выбирать между ними. Алеша еще раз набрал Веронику. И… о чудо, на третьем гудке трубку взяли.

– Вероника! Вероника, это я. Ты там как? Я приеду сейчас…

– Не надо, – услышал он знакомый голос… мужской.

– Кто это? – У Алеши похолодело нутро, он узнал говорившего, но не мог себе в том признаться. Наконец он выдавил: – Владимир Игнатьевич?

– О, молодой человек, вы теперь знаете мое настоящее имя, не так ли? Но это неважно… Вам нужна Вероника? Тогда придется кое-что сделать для меня.

– Ты! Ты! – рычал в трубку Алексей. – Только тронь ее!

На той стороне грустно вздохнули.

– Я найду способ с вами связаться, Алексей, и передам инструкции. Веронику вы пока не услышите, но… все в ваших руках. У вас будет шанс ее вернуть.

– Сволочь, я тебя посажу, поймаю и посажу!

– К коллегам вашим обращаться бессмысленно, они не найдут ни меня, ни ее. Как до сих пор не нашли ни один из арканов – мы скрыты от взоров этого мира. Но я сам назову вам место уже завтра. Приезжайте туда один, будьте так любезны. Поверьте, вы получите все, что захотите. И Веронику, и всех исчезнувших ранее… и даже много больше. Когда я говорю «все, что захотите» – это не преувеличение, мой друг. И да… под пассажирским креслом вашей машины вы найдете подарок, наденьте на себя, ну, или закиньте в тот мешочек-оберег, что сшила вам ваша ведьмочка. Вы же носите его при себе постоянно… будет вам новый талисман. Прощайте.

Алексей с ненавистью посмотрел на телефон, отшвырнул его и наклонился к пассажирскому сиденью. Сдвинув кресло, он, насколько мог, просунул под него руку, ощупывая пространство. Пальцы зацепились за край бумажного конверта. Алеша подхватил его, вытянул и вскрыл. На ладонь упал золотой кубик с гравировкой в виде знака ש, нанизанный на длинный кожаный шнурок.

– Дурак… какой же я дурак, – прошептал Алеша. – Ведь действительно… Дурак.

Он намотал шнурок на запястье, соединив его с другими фенечками, отогнал машину с проезжей части и медленно, соображая что-то, поплелся обратно домой. Алена встретила его уже совсем в ином настроении, нежели до его ухода. Сестра суетилась, жарила что-то на кухне, нервно улыбалась мыслям в своей голове и взялась сама успокаивать Алексея.

– А знаешь, ничего страшного же не произошло. Он только напугал и убежал сразу. Я бы смогла за себя постоять, – тараторила она.

Алеша молчал, про звонок он ей не стал рассказывать. Устало кивнув, закинул в рот пару ложек омлета скорее для виду, чем от голода, закрыл входную дверь на все замки, достал табельное оружие, проверил его и ушел в свою комнату.

Распахнув окно, Алеша вдохнул ночной, но все еще удушающе знойный воздух. Внизу заорали коты, деля территорию. Кто-то из соседей, тоже надеясь на ночную прохладу, щелкнул оконным пакетом. А в целом, если не считать двухсекундную склочную драку городских тигров у подъезда, ночь была тихой, почти беззвучной. Будто мир затаился в ожидании… вот только чего?

Алеша прокручивал в голове все эпизоды знакомства с профессором, все диалоги, переписки. Он достал фотокарточку институтского выпуска, прихваченную в доме… кого? Ерофея или Владимира? Загадка фотоснимка вызывала чувство тошнотворной тревоги. Магия? Неужели это действительно магия? Неужели Вероника права?

Кто этот человек? Алеша вспомнил, как заметил профессора в РУДН и ему стало плохо, а после Гефтман (Алеша продолжил называть его именно так) будто растворился в воздухе. Значит, тогда ему не показалось? А история со взрывом? Миша видел, как тот вошел в эпицентр. И обратно не вышел… Или? Или вышел? Но куда? Уснуть Алеша и не пытался, но и ждать без дела не мог. Он взглянул на часы – уже за полночь. Не сомневаясь ни разу, он позвонил Мише Старикову.

– Миш, не спишь? – задал Алеша вопрос, как только тот взял трубку.

– Умгу-мга, – пробурчал Михаил и далее добавил пару вполне внятных нецензурных слов.

– Мне очень, вот прям очень нужна твоя помощь!

– Умг? – все так же нечленораздельно, но уже с определенной вопросительной интонацией откликнулся Миша.

– У тебя есть московский адрес профессора?

– Умг, – утвердительная интонация.

– Скинь мне прямо сейчас, а сам приезжай ко мне домой.

Далее последовал непередаваемый русский фольклор.

– Сегодня Харон к Аленке ломился, я за нее боюсь, а мне уехать надо, – упрямо продолжал Алеша. – Приезжай, побудь с ней. Я тебе у нас постелю, выспишься, а утром все расскажу.

– Буду через полчаса, – угрюмо ответил друг и повесил трубку.

И действительно приехал ровно через тридцать минут. Алеша не стал ничего ему объяснять, зная, что это надолго. Да и как объяснить то, чего сам не понимаешь? Он лишь кинул покрывало на диван в гостиной, кивнул приятелю и убежал, тихонечко прикрыв дверь, чтобы не разбудить сестру.

Алеша отправился по адресу, где проживал Гефтман. Он надеялся найти в его доме пусть если не самого профессора, то хоть какие-то ответы на тот бесконечный список вопросов, что чертями скакали в его голове. Дом профессора оказался одной из семи знаменитых сталинских высоток. «Семь сестер», кажется, так их называли в народе: гостиницы «Украина» и «Ленинградская», Министерство иностранных дел, главное здание МГУ и три жилых здания, включая дом на Котельнической набережной, куда и приехал Алеша. Построенный в далеком 1952 году дом предназначен был для советской элиты: высокие чины, артисты, признанные и обласканные властью академики жили в нем. Купить здесь квартиру в то время было невозможно, только получить как признание заслуг перед Отечеством. Сейчас же приобретение было вполне доступно, но лишь тем, кто владел многомиллионными счетами. Алеша задрал голову, окинув взглядом все тридцать два этажа, сглотнул слюну. Он был не из бедной семьи, но даже его родителям такое оказалось бы не по карману. А вот профессору – да.

Предъявив консьержу корочку, Алеша вызвал лифт и поднялся на двадцать второй этаж. Квартира профессора ожидаемо была закрыта, и Алеша, стоя на коленях, пытался обмануть замок, не разбудив при этом соседей. Ох, как же он удивился, когда замок вдруг сам провернулся и дверь распахнулась, звучно стукнув его по лбу.

Упав на спину, Алеша быстрым движением дернул руку к кобуре под мышкой, но там ее и оставил. Перед ним стоял не менее удивленный и в то же время совершенно не внушающий ни малейшего