Бастард Александра - Дмитрий Анатолиевич Емельянов

Дослушав до конца, выясняю, что город наполнен слухами и греко-македонская верхушка города страстно увлечена интригой. Кого после своего неудавшегося сватовства к Адее регент Пердикка возьмет в жены: дочку Антипатра, Никею, или дочь Олимпиады и родную сестру Александра, Клеопатру?

Я точно знаю, что ни на ком из этих женщин Пердикка жениться не успеет, но заинтересованность местных жителей мне понятна. Женитьба регента на Никее ведет к союзу с Антипатром, а значит, к миру и спокойствию, а вот брак с Клеопатрой несет в себе угрозу усиления власти Пердикки. Этому, несомненно, воспротивятся другие диадохи, что приведет к неизбежной войне.

В целом, все это мне мало интересно, а вот новость про Эвмена все же зацепила.

«Неплохо было бы узнать, — задумываюсь под нудящий голос Гуруша, — что грек думает про меня по прошествии полугода. Эти шесть месяцев прошли для него достаточно бурно, и помнит ли он вообще про мои пророчества!»

Исходя из моих знаний об этом периоде, Эвмену по Вавилонскому разделу достались две еще не завоеванные сатрапии — Каппадокия и Пафлагония. Греку предстояло их завоевать, и он отправился туда еще летом. Войск у Эвмена было недостаточно, и Пердикка приказал сатрапам двух соседних провинций, Антигону и Леоннату, оказать ему помощь. Оба этих полководца в открытую проигнорировали приказ регента, а Леоннат даже предложил Эвмену оставить пока в покое дикую Каппадокию и двинуться с ним в Элладу на помощь Антипатру, завязшему в войне с восставшими греческими полисами. Эвмен не согласился и по-тихому сбежал из лагеря Леонната.

«Сейчас он торопится в Вавилон и собирается донести Пердикке об измене, но в его голове наверняка полно сомнений, — мысленно заключаю свои размышления. — На чью сторону встать? Сохранить верность царской семье или перейти в лагерь Антипатра⁈ Оба варианта для него туманны, но тут важно другое. Следует напомнить ему о себе, а заодно проверить, насколько сильно он поверил мне полгода назад. Если поверил, то, узнав, что я в городе, он обязательно захочет узнать мнение покойного царя и по сегодняшним проблемам».

Я не хочу ничего менять в текущих событиях; Эвмен мне будет нужен не завтра и не послезавтра, а через пять лет. И тут очень важно, чтобы к тому времени он в полной мере осознал мою ценность и значимость. Для этого необходимо регулярно появляться в его жизни, особенно в такие вот переломные моменты.

«Появляться и своими пророчествами направлять его в ту точку, в которой он и так должен оказаться в нужное мне время». Я улыбнулся своей витиеватому заключению. «Нельзя же будет потом возникнуть из неизвестности и ошарашить: „Здравствуйте, я ваш царь!“»

Последняя мысль меня совсем развеселила, и, подняв взгляд на замолчавшего Гуруша, я ошарашил его вопросом:

— А можно ли сделать так, чтобы Эвмен невзначай узнал о моем присутствии в городе?

Делаю особое ударение на слове «невзначай» и поднимаю на него многозначительный взгляд.

Тот, постояв пару секунд с каменной физиономией, удивленно посмотрел на меня, а затем задумчиво выдал:

— Можно, но тогда надо бы поторопиться!

Глава 13

Сатрапия Сирия, город Аузара, начало января 322 года до н. э

Зачем нам следует торопиться, — Гуруш не успел объяснить, — как из темного квадрата лаза показалась кудрявая голова Ареты.

Глядя на нее, Гуруш осекся на полуслове, а та, ничуть не смутившись, стрельнула в меня глазами.

— Я на рынок сейчас иду! Петра послала меня купить фруктов для госпожи.

Она замолчала, глядя на меня, и я с трудом сдерживаю раздражение.

— Так иди, раз послали! Чего ты сюда приперлась?

Грубо, но эта девчонка уже начала меня доставать. После того как я бросился в ноги грабителю, ее отношение ко мне кардинально изменилось. Ее снисходительное высокомерие (она старше меня на два года) сменилось какой-то нездоровой симпатией.

Мне все эти подростковые игры во влюбленность на хрен не нужны, но и сильно обижать девчонку тоже не хочется. Все-таки у нее одна психологическая травма за другой: то мать погибла, то чуть не изнасиловали!

Я уже жалею, что выбрал для себя уж слишком демократичную и простую форму общения с обслугой. В результате все наши рабы, чуть что, идут ко мне со всеми своими проблемами: кому прочитать что, кому объяснить, на кого Барсина наорала и пообещала продать в каменоломни. Вежливо, с неизменным добавлением «юный господин», но они все больше и больше садятся мне на шею, а Арета так вообще относится ко мне как к своему приятелю и иначе как по имени ко мне не обращается.

Барсина уже не раз ругала меня за это, неизменно добавляя, что я слишком мягкий и порчу рабов таким отношением.

«Может, действительно, права „мамочка“! — в который уже раз приходит мне в голову эта мысль. — Взять и один раз напомнить всем, что во мне течет кровь персидских и македонских царей, и пусть все идут лесом со своими просьбами и симпатиями!»

Все эти мысли, наверное, отобразились на моем лице, потому что Арета слегка озадачилась.

— Ты чего, Геракл, не с той ноги встал? Чего такой бука⁈ — Она вдруг расплылась в обаятельной улыбке. — Мне же страшно одной-то идти! Вот думала, проводишь!

От такого неприкрытого вранья я даже слегка растерялся.

«Страшно⁈ Могла бы придумать чего-нибудь подостоверней. Она же всю жизнь на Вавилонском рынке прожила, а он-то пострашнее местного будет!»

В этот момент Гуруш склонился к моему уху и зашептал:

— Эвмен уезжает завтра с рассветом, а сегодня, я слышал, его доверенный раб Карим должен к полудню зайти к скорняку за сбруей, кою отдал в починку. — Он многозначительно посмотрел на небо и добавил: — Я пойду, а то пропущу его и не успею выполнить ваш наказ, молодой господин!

Шепот Гуруша накладывается на горящие ожиданием глаза девчонки, и я принимаю неожиданное решение.

Киваю Гурушу:

— Хорошо, иди!

И, быстро поднимаясь на ноги, бросаю уже в сторону Ареты:

— Ладно, уговорила, пошли!

Та обрадованно забарабанила сандалиями вниз по лестнице; следом за ней, аккуратно держась за перила, спустился Гуруш; и последним — уже я.

На мое внезапное решение отправиться в самую жару на рынок, конечно же, повлияло не желание защитить Арету, и уж тем более ей понравиться. Просто мне вдруг стало любопытно, как Гуруш выполнит мою просьбу.

«Ведь не подойдет же он к этому Кариму и не скажет: „Эй, ты знаешь, мой хозяин