Ярость светила - Эдуард Сероусов

меры, – согласился Вебер. – Но я бы советовал действовать… осторожно. Не привлекать внимания к вашему расследованию. Если Вайс действительно стоит за этим, прямая конфронтация может быть опасной.

Ситара внимательно изучала лицо директора. Он выглядел искренне обеспокоенным, но была ли это забота о проекте или о чём-то ещё?

– Я буду осторожна, – заверила она. – Но я не позволю кому-то саботировать проект, имеющий жизненно важное значение для миллионов людей.

– Конечно, – кивнул Вебер. – Держите меня в курсе. И как только доктор Хокинс вернётся на связь, я сообщу ему о ситуации.

После окончания разговора Ситара долго сидела в своём офисе, обдумывая ситуацию. Ей не нравилась мысль о действиях за спиной официального руководства проекта, но выбора, похоже, не оставалось. Если Вайс и Монтгомери действительно планировали что-то серьёзное, она должна была иметь надёжные доказательства, прежде чем обращаться в Совет.

Она активировала ещё один канал связи – на этот раз с майором Родригес.

– Майор, у меня для вас специальное задание, – начала Ситара, когда на экране появилось лицо главы службы безопасности. – Мне нужно небольшая команда для скрытного наблюдения за сектором Каньона Духов. И ещё одна – для проверки всех перемещений техники и материалов из нашего комплекса. Без огласки.

Родригес выглядела заинтригованной, но не задавала лишних вопросов.

– Будет сделано, доктор Пател. Когда вы хотите начать операцию?

– Немедленно, – ответила Ситара. – И майор… это дело исключительной важности. Полная секретность, даже от остального руководства проекта.

– Понимаю, – кивнула Родригес. – Можете рассчитывать на мою лояльность.

Когда экран погас, Ситара вернулась к голографической модели комплекса, задумчиво изучая её структуру. Если кто-то планировал построить параллельное убежище, они могли попытаться интегрировать его с основным проектом – использовать ту же инфраструктуру, энергетические системы, возможно, даже воздухозаборники и водоснабжение. Но с отдельным контролем доступа и, вероятно, с повышенным уровнем роскоши.

"Типичный Вайс, – подумала она с горечью. – Даже конец света он видит как возможность для элитного клуба."

Но более глубокое беспокойство вызывала мысль о том, что у заговорщиков могли быть и более зловещие планы. Что если они не просто хотели создать отдельное убежище? Что если они планировали в определённый момент перехватить контроль над всем комплексом, оставив тысячи обычных граждан за его дверями?

Эта мысль заставила Ситару принять решение. Она не могла позволить такому произойти. Независимо от политических последствий или личных рисков, она должна была защитить целостность проекта и его изначальную миссию – спасение как можно большего числа людей, а не только привилегированной элиты.

С этого момента начиналась её личная война против тех, кто пытался извратить благородную цель проекта в своих эгоистических интересах. И в этой войне она не могла позволить себе проиграть.

На Луне не бывает ветра. Лунная пыль, потревоженная шагами или колесами транспорта, оседает точно так же, как была поднята – без малейшего дуновения, способного унести её. Именно поэтому следы первых астронавтов, оставленные более века назад, всё ещё были отчётливо видны на поверхности.

Эта мысль посетила Танишу Олусегун, когда она стояла у обзорного окна колонии "Селена", глядя на лунный ландшафт. Следы остаются здесь навсегда. Как и решения, которые им приходилось принимать.

Перед ней на столе лежал планшет с длинным списком – названия языков, диалектов, культурных традиций, литературных произведений, музыкальных стилей. Тысячи проявлений человеческого творчества и интеллекта, накопленных за всю историю цивилизации. И рядом с каждым пунктом – цифры, указывающие на объём данных, необходимый для их сохранения, и оценка культурной значимости по десятибалльной шкале.

Это была невыполнимая задача – решить, что достойно сохранения в ограниченном пространстве Цифрового Ковчега, а что может быть потеряно в случае катастрофы. Кто дал ей право выбирать между сохранением полного корпуса классической китайской поэзии или коллекции африканских устных эпосов? Между архивами барочной музыки или записями традиционных ритуалов коренных народов Амазонки?

– Мучаешься выбором? – раздался голос позади неё.

Таниша обернулась и увидела Джамала Картера, астробиолога и хранителя генетического банка колонии. Его тёмное лицо выглядело усталым, но в глазах светилось понимание.

– Разве можно не мучиться? – ответила она с невеселой улыбкой. – Я чувствую себя как тот мифический царь, который должен был решить, какого ребенка сохранить.

– Соломон, – кивнул Джамал, присаживаясь рядом с ней. – Но в отличие от его истории, у нас нет возможности спасти обоих детей с помощью мудрой хитрости.

Таниша вздохнула, глядя на список.

– Мишель требует сократить объём данных на 40 процентов. Говорит, что приоритет должен быть отдан практическим знаниям – инженерия, медицина, агрономия. – Она покачала головой. – Как будто человечество – это только наши технологии, а не наши истории, песни, верования…

– Я сталкиваюсь с той же проблемой, – признался Джамал. – Мне приказано сократить список видов в Генезисе, сосредоточившись на тех, которые имеют "практическую ценность". – Он горько усмехнулся. – Как будто экосистема – это конструктор, из которого можно произвольно выбрасывать детали, которые кажутся неважными.

Они помолчали, глядя на серый лунный пейзаж за окном.

– Я понимаю логику Мишель, – наконец сказала Таниша. – Пространство ограничено. Ресурсы ограничены. Если худший сценарий реализуется, "Селена" может оказаться последним убежищем человеческой цивилизации. – Она сделала паузу. – Но я не могу согласиться с её подходом. Человечество – это не только способность производить пищу и строить машины. Это также способность создавать красоту, находить смысл, рассказывать истории.

– Чистая вода и работающие технологии не сделают нас людьми, – согласился Джамал. – Для этого нужно нечто большее.

– Именно, – кивнула Таниша. – Поэтому я пытаюсь найти компромисс. Вместо простого сокращения, я разрабатываю систему "культурных семян" – минимальных наборов данных, содержащих сущность каждой традиции, её фундаментальные принципы и наиболее яркие примеры. – Она показала на экран. – Не полные собрания сочинений каждого великого поэта, а избранные произведения, демонстрирующие различные стили и подходы. Не все существующие языки во всей их полноте, а их базовые структуры и отличительные особенности.

Джамал изучал её подход с профессиональным интересом.

– Это похоже на то, что я пытаюсь сделать с биоразнообразием. Вместо сохранения отдельных видов, я фокусируюсь на генетических линиях и экологических нишах. – Он задумался. – Возможно, нам стоит объединить наши подходы. В конце концов, культурное и биологическое разнообразие – две стороны одной медали.

– Это… блестящая идея, – Таниша оживилась. – Интегрированный подход к сохранению. Биокультурное разнообразие как единая система. – Она быстро начала делать заметки. – Мы могли бы создать структуру данных, связывающую культурные практики с соответствующими экосистемами, показывая их взаимозависимость.

– И это позволило бы нам оптимизировать хранение данных, – добавил Джамал. – Вместо дублирования информации, мы создали бы единую интегрированную базу.

Они увлечённо обсуждали эту новую концепцию, когда дверь в помещение открылась, и вошла Мишель Нгуен.