Голоса иных миров - Эдуард Сероусов

нужно больше информации, больше исследований. Предлагаю следующий план действий: во-первых, мы проведем серию дополнительных контактных миссий, сосредоточенных на традиционных формах коммуникации. Во-вторых, доктор аль-Фадил, доктор Новак и доктор Кригер разработают подробный протокол для потенциального использования нейроинтерфейса, включая все меры безопасности и процедуры мониторинга. В-третьих, мы продолжим орбитальное картографирование планеты, с особым фокусом на распределение и активность колоний Харра.

Он обвел взглядом экипаж.

– Только после того, как все эти шаги будут выполнены, мы рассмотрим возможность использования нейроинтерфейса. И любой такой эксперимент будет требовать единогласного одобрения всего экипажа.

Это был разумный, методичный подход, типичный для Штерна. Но Ева не могла не чувствовать легкое разочарование. Часть её – возможно, та часть, которая была трансформирована снами о Харра – жаждала более немедленного, глубокого контакта. Но она понимала необходимость осторожности, особенно учитывая их ответственность перед всем человечеством.

– Согласна с планом, полковник, – сказала она. – Когда вы предполагаете начать следующую контактную миссию?

– Через 48 часов, – ответил Штерн. – Этого времени должно хватить для полного анализа данных, полученных сегодня, и подготовки расширенной миссии. В следующий раз мы расширим состав посадочной группы – включим доктора Вегу для биологического анализа и доктора аль-Фадила для более детального изучения технологических аспектов. Доктор Линь останется на корабле для координации орбитальных исследований.

Фернандо не смог сдержать широкую улыбку – его нетерпение наконец-то встретиться с инопланетной биологией лицом к лицу было очевидным. Юсуф кивнул, его глаза загорелись при мысли о возможности изучить квантовые технологии Харра. Чжао выглядела довольной своей ролью – её аналитический ум лучше всего работал с большими объемами данных, которые можно было систематизировать и анализировать в контролируемых условиях лаборатории.

– На этом завершаю брифинг, – сказал Штерн. – Прошу всех приступить к своим задачам по анализу и подготовке. Мы соберемся снова через 36 часов для предварительного обзора результатов и планирования следующей миссии.

Когда официальная часть закончилась, экипаж разбился на небольшие группы, каждая сосредоточенная на своих аспектах анализа. Ева, Юсуф и Анна собрались в углу конференц-зала, начиная предварительное обсуждение протокола для нейроинтерфейса.

– Первый вопрос, – сказал Юсуф, – можем ли мы создать симуляцию интерфейса для тестирования, прежде чем рисковать реальным контактом?

– Сомневаюсь, – ответила Ева. – Если наше понимание технологии верно, она основана на квантовых эффектах, которые мы только начинаем теоретически осмысливать, не говоря уже о практической реализации.

– Гермес мог бы помочь, – предложил Юсуф. – Его квантовые вычислительные способности значительно превосходят всё, что у нас было на Земле. Он мог бы смоделировать некоторые аспекты квантового взаимодействия.

– Хорошая мысль, – согласилась Ева. – Гермес, ты слышишь нас?

– Да, доктор Новак, – немедленно ответил ИИ, его голографическая проекция материализовалась рядом с ними. – Я внимательно следил за дебрифингом и уже начал анализ данных о нейроинтерфейсе Харра.

– Какие у тебя предварительные выводы? – спросила Анна.

– Технология выходит за рамки текущего человеческого понимания квантовой физики, но не нарушает фундаментальных законов, – ответил Гермес. – Я идентифицировал несколько ключевых принципов, на которых она может быть основана, включая квантовую запутанность на макроуровне и когерентность квантовых состояний в биологических системах.

– Можешь ли ты создать симуляцию её функционирования? – спросил Юсуф.

– Частичную, – ответил Гермес. – Я могу смоделировать некоторые аспекты квантового взаимодействия, но полная симуляция нейрокогнитивных эффектов выходит за пределы моих возможностей без дополнительных данных о специфике человеческого опыта при таком взаимодействии.

– То есть, нам нужны эмпирические данные, – заключила Анна. – Кто-то должен быть первым, кто испытает интерфейс, чтобы мы могли понять, как он действительно работает.

Они помолчали, осознавая импликации. Это был классический парадокс исследования неизвестного – полное понимание требовало опыта, но опыт без полного понимания нес значительные риски.

– Я вызываюсь добровольцем, – тихо сказала Ева. – Если мы дойдем до этой точки, я хотела бы быть первой, кто испытает интерфейс.

Анна и Юсуф переглянулись, не удивленные, но явно обеспокоенные.

– Это значительный риск, Ева, – мягко сказала Анна. – Особенно учитывая твою… особую восприимчивость к сновидческой коммуникации с Харра. Это может сделать тебя более уязвимой к глубоким психологическим эффектам.

– Или, наоборот, лучше подготовленной, – возразила Ева. – Мои сны уже дали мне некоторое представление о том, как воспринимается их коллективное сознание. У меня есть контекст, точка отсчета, которой нет у остальных.

– В этом есть логика, – неохотно согласился Юсуф. – Но всё равно, мы должны разработать исчерпывающий протокол безопасности. Непрерывный мониторинг жизненных показателей, нейронной активности, возможность немедленного прерывания контакта при первых признаках дистресса.

– Конечно, – кивнула Ева. – Я не предлагаю безрассудный эксперимент. Но я действительно верю, что этот интерфейс может быть ключом к истинному пониманию Харра. И кто-то должен сделать первый шаг.

– Давайте не будем забегать вперед, – сказала Анна. – Сначала проведем дополнительные контактные миссии, соберем больше данных. Возможно, мы найдем менее рискованные способы углубить коммуникацию.

Ева согласилась, хотя в глубине души она уже знала, что путь к истинному пониманию Харра лежал через нейроинтерфейс. Её сны, её интуиция, её научное чутье – всё указывало в этом направлении. Но она также понимала ценность методичного, поэтапного подхода. В конце концов, они имели дело не только с научным открытием, но с первым контактом между двумя разумными видами, который мог определить характер межвидовых отношений на поколения вперед.

Следующие 48 часов прошли в интенсивной подготовке ко второй контактной миссии. Ева работала с Гермесом над усовершенствованием коммуникационных протоколов, основываясь на их новом понимании световых паттернов Харра. Фернандо погрузился в анализ биологических данных, полученных во время первого контакта, разрабатывая детальные протоколы для сбора образцов и проведения неинвазивных исследований колониальных организмов. Юсуф модифицировал сенсорное оборудование для лучшего анализа квантовых и электромагнитных сигнатур инопланетных технологий.

Параллельно с этим, Чжао и Ричард координировали орбитальное картографирование планеты, идентифицируя основные концентрации колоний Харра и анализируя паттерны их распределения. Их исследования показали, что большинство колоний было сосредоточено в архипелагах, расположенных вдоль экваториальной и субтропической зон планеты, с меньшими концентрациями в полярных регионах.

– Похоже на адаптацию к температурным зонам, – заметил Ричард во время одного из промежуточных брифингов. – Но с интересным отличием от земных паттернов – самые сложные и технологически продвинутые структуры находятся не в наиболее густонаселенных областях, а распределены относительно равномерно по всей планете.

– Это согласуется с их коллективной природой, – добавила Чжао. – Если их сознание распределено и связано через квантовые эффекты, физическая концентрация может быть менее важна для развития сложных социальных структур.

Анна, тем временем, разрабатывала усовершенствованные протоколы психологического мониторинга для членов контактной группы, включая новые биометрические датчики, способные регистрировать тонкие изменения в нейрохимическом балансе и когнитивных функциях.

– Я особенно беспокоюсь о феномене, который я назвала "когнитивная диссоциация", – объяснила она Штерну. – Это состояние,