Варяг II - Иван Ладыгин

— Правда, — кивнул я. — Я читал… слышал от купцов. Там огромные пустыни и города из белого камня.

— Фу, жара… — сморщился Эйвинд. — Лучше уж наш холод. Он бодрит!

Разговор тек неспешно, перескакивая с темы на тему. Говорили об урожае, о ценах на железо, о том, какие собаки лучше для охоты на лося. Я слушал, изредка вставляя реплики. Это была жизнь. Настоящая, простая, без дворцовых интриг и пророчеств.

— Слыхали, ты и стихи слагаешь, — внезапно сказал Хердис. Его лицо светилось надеждой. — Спой нам что-нибудь! Развей нашу скуку! Давно я настоящей саги не слышал!

К нему тут же присоединились другие.

— Да, Рюрик! Спой!

— Про подвиги! Про богов!

— Хотим послушать скальда с Запада!

Лейф, сидевший напротив, молча смотрел на меня. В его взгляде я прочитал то же самое ожидание.

Но внутри у меня все сжалось. Песни… Вечные эти песни. Я устал быть обезьяной, танцующей под дудку этого мира. Устал от необходимости постоянно что-то доказывать, развлекать, производить впечатление. Я был измотан до глубины души — и физически, и морально. После Альфборга, после смерти Эйнара, после всей этой паутины интриг мне хотелось только одного — тишины. Просто посидеть у огня, никому ничего не доказывая.

— Нет, — сказал я твердо, и мой голос прозвучал резче, чем я планировал. — Не буду.

Вокруг костра повисло разочарованное молчание. Лицо молодого парня вытянулось.

— Но почему?..

— Потому что не хочу, — отрезал я, вставая. — Я устал. Хочу просто поесть и отдохнуть. А что до песен… То они еще не созрели. Добрая сага требует времени…

Я видел, как дружинники переглянулись. В их взглядах читалось недоумение и досада. Скальд, отказывающийся петь? Это было против всех правил. Против уклада.

Но мне было плевать. Я забрал свой кусок мяса, отошел от костра и устроился спиной к большому валуну, в стороне от общего веселья. Пусть ропщут. Пусть думают, что я высокомерный чурбан. Иногда право на молчание — это величайшая роскошь.

Мы доели мясо, запили элем и начали расходиться на боковую. Одни завернулись в плащи прямо у огня, другие соорудили примитивные навесы из веток. Скоро лагерь погрузился в сон, нарушаемый лишь треском догорающих поленьев, храпом спящих и отдаленным криком ночной птицы.

Хорошая ночь… Спокойная…

* * *

Карк сидел на толстом суку высокой сосны, вцепившись в ствол тонкими, но цепкими пальцами. Отсюда ему был отлично виден весь лагерь Рюрика. Огни костров яркими светлячками мерцали в ночи. Он видел темный силуэт драккара на берегу, видел фигуры часовых, расставленных по периметру.

Как удачно все складывалось… Им удалось не только посеять смуту в землях Ульрика, но и уйти от погони и раствориться в лесах. Да еще и драккар Лейфа приметили с берега. Они шли почти параллельным курсом, отставая на день, а то и на два. И вот теперь они сошлись в этом месте. Рюрик крепко спал. Захмелевший от эля и усталости, он был окружен крепкими воинами, которые теперь вряд ли смогут ему помочь.

Карк с презрением смотрел на спящий лагерь. Эти глупцы его раздражали. Они думали, что численность — это сила. Но настоящая сила всегда была в хитрости. В умении ударить в единственное уязвимое место!

Пять человек против сорока. Глупая арифметика для кого угодно, но только не для Карка. Он не любил рисковать. Каждая его операция была выверена, как удар Локи. Он предпочитал яд, несчастный случай, удар в спину в толпе. Но сейчас… Сигурд ждал результата. Ждал головы «Дважды-рожденного». А Карк не любил разочаровывать заказчиков. Особенно таких могущественных и нетерпеливых.

Он мысленно перебирал варианты. Подкрасться и просто перерезать глотку Рюрику? Слишком рискованно. Часовые, да и сам Эйвинд, спящий, как пес у его ног, могли поднять тревогу.

Отравление? Вряд ли получится незаметно подбросить яд в его пищу.

Поджечь корабль? Да, суматоха могла бы помочь. В огне и панике можно было бы попытаться пустить стрелу. Но стрела — ненадежна. Уже проверено…

Осторожность боролась в нем с холодным расчетом. Проигрывать он не любил. А выигрыш здесь был слишком велик. Голова Рюрика обеспечила бы ему пожизненное доверие Сигурда, его благодарность, его золото.

— Осторожность осторожностью, но иногда нужно просто сделать шаг. — прошептал он сам себе.

Карк бесшумной змеей спустился с дерева. Внизу, в густой тени, притаились его люди: молодой нервный лучник, трое крепких рубак и ловкий малый, специалист по тихим убийствам. Они смотрели на него, затаив дыхание.

Карк подошел вплотную. Его лицо в лунном свете казалось бледным и безжизненным.

— Слушайте… — прошептал он с железной убедительностью. — Мы подожжем корабль. Это отвлечет большинство. Пока они будут суетиться и тушить свою посудину, мы проникнем в лагерь. Я знаю, где спит Рюрик. Мы возьмем его тихо. Без шума. Перережем горло и скроемся, пока они не опомнились.

Он обвел их своим ледяным взглядом.

— Есть вопросы?

Но вопросов не было. Они были профессионалами.

— Тогда по местам! — бросил Карк. — Осторожность — наше все. Но сегодня ночью Рюрик умрет. Я не люблю разочаровывать старых друзей…

Глава 13

Я лежал, уставившись на алмазную россыпь из звезд. Они зловеще сияли между корявых ветвей и нагоняли тоску. Сон прятался от меня, как дикий зверь от дымного пламени. Густая усталость тяжелым свинцом слипала веки, но разум был ясен и холоден, будто отполированный лед фьорда.

Я лихорадочно перебирал в голове недавние события: встречу со старым Ульриком и его лечение, вражду его сыновей, увядание Альфборга, покушение на мою жизнь, смерть Эйнара…

Последнее особенно тяготило моё сердце… Широкоплечая тень друга, вставшего между мной и стрелой, его последний хрип — всё это стояло перед глазами, будто происходило прямо сейчас…

В горле набух комок…

Вина — самое разрушительное чувство для мужчины — ударила под дых. Я был той точкой, в которой сходились все стрелы судьбы, и каждый, кто стоял рядом, рисковал быть пронзенным. Я невольно подумал об Астрид… Ее образ грустной лаской коснулся моей души. Увижу ли я снова ее глаза, ее веснушки? Вдохну ли аромат ее волос?

Тишина вокруг позвякивала злым роком… Она натянулась гитарной струной и вот-вот грозилась взорваться мрачным аккордом… Даже волны, лижущие шепотом берег, сейчас затихли и затаились. В ушах звенело от этой давящей безмолвности.

Я чувствовал… Я знал, что такие звенящие паузы всегда предшествуют буре. Всегда.