ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

- Выбита! - мстительно крикнул Доля. - Сапог и сломал...

- Позарез... позарез... позарез... - приговаривали Гастрычи, множась и теперь хороводом похаживая все так же вокруг Сапожка, сократившегося до размера детского тапка - в переносном, конечно, значении, потому что объем, предназначенный к обработке, уменьшился лишь за счет обильного потоотделения.

- Не здесь! - заорали в один голос Амбигуус и окулист.

- Естественно, - согласился основополагающий Гастрыч. - Возле параши, в ванной. Однако же, он раскатал за лимон губу...

Раздался звонок.

- Я не удивлюсь, если это Куккабуррас, который пронюхал о тайной вечере, - пробормотал Извлекунов.

- И отлично! - воскликнул Гастрыч. - Пускай полюбуется, как мы расправляемся с его недоброжелателями, - уверенно молвил Гастрыч, склоняясь над Сапожком, уже годившимся в утиль старьевщика.

Как ни странно, Извлекунов угадал: явился скрюченный от неправды Эл-Эм.

- Отдельная доплата за этого, - кивнул на тело Гастрыч. - Знаете, чего он хотел по вашему поводу?...

- Догадываюсь, - процедил Куккабуррас.

- Ну, так и посчитайте согласно тарифу. Эй, - он присел над зазором в паркете. - Вылезай, твоя просьба исполнена. Можешь хозяйничать в павильоне, сколько твоей душонке угодно. Однако все, что касается отвара...

Узкий, башенный череп Зазора приподнял половицы-паркетины.

- Ну, вся кодла слетелась, - освирепел Куккабуррас, усаживаясь на свой лад и закуривая. - Базара не будет, я чую...

В этот день предполагалось сделать еще многие подношения. Во дворике собралась целая очередь, образованная самым разношерстным людом. Среди солидных и чопорных бизнесменов отиралась и лузгала семечки отъявленная шпана; попадались бывалые, закаленные и выморенные лица, похожие на сгущенный юбилейный коньяк - все повидавшие, во всем осведомленные. Однако очередь была охвачена одним возбуждением, и в каждом входящем - вернее, намеревавшемся войти - угадывался не мир, еще не гарантированный за волшебной дверью, но какой-то подарок; некоторые, не таясь, уныло сжимали пропотевшие конверты и рулоны: куда им было до чемоданов и кейсов. Нетерпение росло, прием затягивался. Шли пересуды:

- Ну, что же там?...

- А какие они?

- Там их дублеры посажены, для страховки. Еще наводим страх...

- Да, наводим.... Сапога порешили.

- Да это не засада ли, мои сладкие? - так молвил один блатной, весь в золоте и малиновых устаревших одеждах, но на него только цыкнули.

- Сапога?!.. Сильно строгие, говорят...

- Ну, еще бы! "Раздавлю, - грозится ихний козырной, - как полумертвую гниду..."

Кто-то пустил слушок: якобы ждут большого начальства; многие властительные рыла, до сей поры не окончательно разуверенные в успехе, вдруг сделались понурыми, уже не надеясь на припасенные дары. Уже не помышляли приобрести секрет, уже сомневались в шансе разжиться бутылкой декохта... Благодарный, как все слухи, слушок раздобрел; теперь никто не сомневался в скором приезде Администрации, благо при всякой коррупции табачок - врозь.

- Отдай богу богово, а кесарю сделай кесарево.

Так выражались, конечно, веселые и бывалые просители-подносители.

- Только привязывай ишака.

Многие рыла калашного ряда, вломившись туда по-простому, не последовали совету и не понесли с базара ни Белинского, ни Гоголя. Они считали этих писателей плохими, так как не получали за них мгновенного отката и не видели в оных надежно раскрученного бренда. И напрасно, иначе бы знали, что откат не замедлит прикатить; что Ревизор уже прибыл и остановился неподалеку. Буквально в нескольких десятках метров.

...Звонок повторился.

- Не вся, - рассеянно молвил Гастрыч. - Трех-четырех? М-да. Ну-ка, ребята, - обратился он к дубликатам, пока те, наспех сформированные, не развалились на куски. - Всем миром навалимся, на лестницу и ко мне... к нам... Там я вам тоже объясню, как лечь...

- Лечь? - переспросил один.

- Да, лечь. Я все расскажу. Пока вы в теле, есть реальная польза. Раз-два - взяли!

Непринужденно и чинно беседуя между собой, Гастрычи поволокли спеленатый Сапожок в секционную квартиру.

Гастрыч-первый: - Может, стоило согласиться? Зеленый лимон задатку...

Гастрыч-девятый: - Может быть, там не лимон, а динамит...

Гастрыч главный: - Неправильно мыслите, братья. Нам нужно ВСЕ.

Гастрыч-девятый: - Не понял. Что значит - все?

Гастрыч главный: - Вообще все. Все дела. Поляны, стройки, заводы, скважины, международные отношения, международная космическая станция.

Гастрыч-пятый: - Ты, часом, умом не тронулся, когда почковался?

Гастрыч главный: - Тебе ли судить об уме. Это тебя провожают по уму. Это тебя встретили по одежке.

Гастрыч-второй: - Много еще носить?

Гастрыч главный: - Хрен его знает. Но уже не вам. "Другие придут, сменив уют на риск и непомерный труд", - замурлыкал он мягко.

Гастрыч-третий: - Я бы перво-наперво прихватил этого урода, что последним пришел.

Гастрыч-главный: - Я бы тоже. Но он пока нужен. Он организует точки, фермы, площади под посадку. А главное - финансирует. У него очень много отхожих мест.

Гастрыч-седьмой: - Площадь под посадку он тебе оформит, это верняк.

Гастрыч-главный: - Хоть ты и седьмой, а дурак.

Гастрыч-девятый: - А нас за что?

Гастрыч-главный: - Во-первых, на что вас столько? Во-вторых, будем бодяжить недоразложенными. В третьих, их башковитый сынуля сочинил из вас добавку типа виагры. Продлевает жизнь, стойкость - ну, вы поняли. Однако не доработал: вы что, не помните? Не в курсе, бедняги...

Гастрычи-второй и третий: - Что-то смутное вспоминается.

Гастрыч-главный: - Значит, надо поскорее добраться до пацана. Пусть выбалтывает, что хочет. Тому, кто его украл, все равно не жить.

Гастрыч-десятый: - Красавцу?

Гастрыч-главный: - Ему.

Разъехался лифт, и вышел Богородец-лохотронщик.

- Вот видишь, как бывает, - наставительно сказал ему главный Гастрыч.

Богородец припал к стене и схватился за сердце.

- Ступай в хату, тебя ждут, - свирепо приказал ему Гастрыч, хотя впервые в жизни видел Богородца. - Прости, что не провожаю. Я провожу, если понадобится. Запомните это лицо. Я при делах.

Шатаясь, низколобый Богородец поплелся к дверям Амбигуусов.

- Вот как! - встретил его Куккабуррас и топнул тростью. - И ты здесь! Замочить старика задумали! И кто же еще придет, кого мы ждем?

- А всех, - Извлекунов, развлекаясь декоктом, то раздваивался, то сливался. - Всю компанию, что посетила похороны Давно.

- Анюта! - позвал Амбигуус. - Ты можешь выйти. Этого страшного больше нет.

Богородец перекрестился.

Зазор уже почти наполовину выбрался из щели. У него что-то зацепилось - какие-то побрякушки, стянутые им с ночного столика нижних соседей. Те не спали, сидели в кухне и боялись войти в спальню, откуда доносился устрашающий треск.

- Придурки они,