ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

- А я что делаю? - удивилась Анюта Вторая.

Билланжи втолкнул ее в прихожую.

- Кто есть в доме? - спросил он резко.

Анюта завороженно взирала на него. "Какой красавец мужчина", - думала она своим медленно растворяющимся мозгом.

- Ты оглохла? Я повторяю: в доме есть кто-нибудь?

- Только мы. Все уехали с этим, кривым.

- Куда?

- Не знаю. Думаю, сортиры осматривать.

- Покажи мне свой.

Продублированная Анюта повиновалась. Билланжи зажал нос платком и долго созерцал огород.

"Да, прозевали", - упрекнул он себя.

- Иди в спальню, - сказал он мнимой хозяйке. - Становись, как привыкла.

- Я по-всякому привыкла, - игриво призналась Анюта.

- Это хорошо, пригодится. А я не по-всякому. Можешь не раздеваться. Просто становись на карачки.

- "Даже платье не помялось", - радостно пропела странная хозяйка.

"У нее, видать, не все дома, - решил Билланжи, расстегиваясь. - Вот и не взяли с собой, оставили дома. Пользуют убогую хором. А вдруг..."

Он представил себе соитие Куккабурраса и Анюты, от чего едва не застегнулся назад.

"Нет, - вспомнил он. - Этого давно приучили к петухам. Кстати, Давно и приучил. Неблагодарная сука!"

Он ошибался, как показало дальнейшее.

Билланжи взялся за дело, стоившее ему недюжинных сил, ибо дублеры, согласно классике, практически ненасытны.

- Мастерица, - похвалил хозяйку начальник охраны и увидел, как та бледнеет на глазах, теряя сексуальные формы и очертания. Здесь-то позыв на рвоту и бросил его к оранжерее для оросительного мероприятия. До него наконец дошло.

Потом он принялся крушить квартиру, не оставляя в живых ничего. Картины, посуда, мебель, заживо съеденные домашние животные и растения, техника - ничто не укрылось от карающей десницы Билланжи, закованной в специальную многофункциональную перчатку.

Билланжи задержался лишь в детской лаборатории. Он внимательно пролистал записи Амбигууса-младшего, но ничего в них не понял: это были давно заброшенные студенческие лекции по обществоведению. Других же записей не было видно, так как Артур, напомним, предпочитал запоминать и прикидывать на третий глазок, не у каждого приоткрытый. Но Билланжи не побрезговал и теми крохами, которые нашел.

Начальник безопасности Давно расколотил сосуды и приборы, так и не сумев в них разобраться; все стеклось в огромную вонючую лужу, полную битого стекла.

"Надо было прихватить для анализа", - обругал себя громила. Но слизывать и даже попросту собрать с пола в баночку он не осмелился. Потом он оправдывался перед собой стерильностью опыта. Мало ли, что за баночка.

Оранжерею он трогать не стал. Это место, вполне возможно, еще пригодится.

Пошарил по ящикам, наткнулся на любовную переписку Анюты с Анютой, а потому вторично побежал в оранжерею, быстрее лани. Перед красивыми, но помутившимися глазами маячил образ исчезающей, так и не удовлетворенной, домохозяйки.

"Семя сохранил", - подумал Билланжи, трепеща при одной только мысли о мирах и сферах, где могли очутиться его благородные сперматозоиды. Куда вкатился его Троянский конь, набитый всадниками с благородными южнополушарными жалами.

Он опустился на колени, чтобы внимательно исследовать пол. Так и есть: мельчайшие брызги крови, бурые пятнышки. Здесь режут и рубят в капусту. Это не просто Куккабуррас, здесь дело серьезнее.

Биланжи удовлетворенно засопел: он-то боялся, что сгустил краски и давеча наговорил лишнего, посеял ненужную панику. Ничего подобного - как бы не вышло, что он приуменьшил масштабы происходящего.

...Экстренное собрание криминальной общины, состоявшееся накануне, прошло достаточно мирно - во всяком случае, не так, как мнилось Билланжи в его озабоченных фантазиях.. Пьяная пальба в ночное небо по завершении, рвота, распутство на международный лад - и все это, в совокупности, прямо в бассейне с на все согласными рыбками гуппи, выписанными из надежного, хлорированного аквариума.

Начиналось, однако, не без тревожного напряжения.

Пришел Доля. Не пришел Биосила.

Явился знаменитый авторитет по кличке Зазор: поджарый вор, известный волшебным умением проникать в любые щели. Прибыли Магога и Гога, заправлявшие половиной городских казино. Обозначился даже сам серый и неприметный Кардинал, называемый так именно за серость и скрытность: он был поставщиком наемных убийц, и его бизнес пострадал больше прочих. По его приказу, в Агентство Универсальных Услуг метнули три мины и выстрелили по нему из гранатомета, но это не принесло ничего, кроме немедленного косметического ремонта. На улицу сразу гуськом выбежали одинаковые, как близнецы-братья, здоровяки в тельняшках, догнали всех стрелков и передушили на месте - так рассказывал специальный очевидец, посаженный на березу. Что стало со стрелявшими после, осталось тайной: их уволокли в дом, и больше они оттуда не выходили.

Приехал Богородец, покровитель лохотронщиков, интеллигентный господин с гривой лошадиных волос, собранных в пучок. Прикатило много бритых и кожаных: их дела шли неважно, их группировки - судя по всему, благодаря неоднократным заявкам Куккабурраса - обезглавливались, а рядовые члены расползались кто куда; в основном, к нему же в отряды. Поголовно жаловались на оборзевших грибников: "Все гребут под себя, как грибы. Лишнее вякнешь - и нет человека".

Прилетели даже столичные наркодилеры в ранге баронов: весть о волшебном снадобье дошла и до них. Объяснялось это простой предысторией: вагонное ворье, поживившееся чемоданом Кушаньевых, не нашло в нем ничего, заслуживающего внимания, за исключением дневника.

Дневник уселись читать на поляне, по иронии судьбы - грибной и земляничной одновременно. Земляники уж не было, зато грибы попадались.

- Во нахавались-то колес, такое писать, - поразился первый.

Второй отнесся к делу серьезнее.

- Складно пишет, - заметил он. - Под колесами так не получится. Что, если правда?

- Ну, тогда покажем братве, - не стал спорить первый.

И они сделали это крайне вовремя, ибо киллеры уже начали ныть, что остаются без работы, и угрожали тренироваться на своих работодателях - просто так, бесплатно, чтобы не утратить навыки.

- Их контора пойдет под нас, - заявили наркобароны с порога и помахали чемоданами, битком набитые купюрами. - Начальство называет это дело перспективным начинанием. А когда оно в состоянии так выразиться, то игра и впрямь стоит свеч.

- Под вас или не под вас - это еще вопрос, - Билланжи лично обнес дорогих гостей напитками, включил патефон, имитируя дачную атмосферу далеких тридцатых годов двадцатого века.

- Да, - пискнул Доля, отчаянно тосковавший по своей лесополосе. Помимо грибов, имелся у Доли другой резон, нагонявший тоску на многих: он промышлял шантажом, фотографируя многочисленных маньяков, которые в той самой лесополосе переставали быть человекообразными существами, расправлялись со своими бессловесными жертвами. Некоторые фотографии попадали на страницы роскошных изданий финской полиграфической