Охота на Ктулху - Татьяна Зимина

Да, я прекрасно помню, что гипотеза искусственного происхождения Тварей возникла ещё на крыше, где мы вели бой с новыми, совершенно непохожими ни на что, Тварями. Но я всё равно сомневался. Просто никак не мог привыкнуть, что Тварей можно просто сделать.

Как роботов на конвейере.

Эта версия пугала до фиолетовых ёжиков: я с содроганием представлял, что будет, если кто-то наладит БЕСПЕРЕБОЙНУЮ поставку Тварей.

— Надо предупредить охотников, — высказался Котов.

— Уже сделано, — кивнул Алекс. — Диспетчер в курсе, а значит, в курсе и остальные.

— Я не допущу, чтобы ребята несли потери… — не унимался полковник.

— Я предупредил, что лучше всего их берёт обыкновенное железо, — перебил я. — Диспетчер уже наладил раздачу личному составу мачете на длинных ручках.

— Ладно, какое-то время мы продержимся, — кивнул Котов. — Но что будет, если их станет больше?

— Их ОБЯЗАТЕЛЬНО станет больше, — с деланным равнодушием ответил шеф. — В самое ближайшее время.

— Он привязывает Тварей к определённому месту с помощью крови, — задумчиво проговорил святой отрок. — Как на вашей крыше, например.

— Обычные Твари никогда не появляются днём, — напомнил я. — Они боятся солнца, и даже ночью предпочитают тёмные подвалы и чердаки.

— С помощью крови он и ломает их базовые инстинкты, — возразил отец Прохор. — Но её должно быть столько, чтобы Твари не удержались. И полезли даже на солнце.

Я вспомнил крышу и лестницу той многоэтажки. Она была залита кровью вся — словно дорога, по которой Твари должны были спуститься вниз и выйти на улицы.

— Подождите, — остановил рассуждения Семёныч. — Если мы согласились с тем, что Твари имеют искусственное происхождение, какие, к свиням собачьим, инстинкты?

— Назовите это Программой, — пожал плечами Чародей. — Суть от этого не изменится.

— Гомункулус, — неожиданно сказал Гоплит.

До сих пор он сидел молча, попивая своё горячее молоко, и я о нём забыл. И не я один, судя по реакции остальных.

Алекс, Котов, Чародей, даже отец Прохор — все обернулись к старому ящеру так, словно впервые его увидели.

А может, так и было. Может, он воспользовался умением исчезать с «радаров»…

— Поясните, милейший, что вы имеете в виду, — попросил Алекс.

Шеф зол, как чёрт, — подумал я. — И поэтому становится чересчур ироничен — что не может не ранить других.

Нельзя на него обижаться.

Мы все злы. Злы, растеряны и напуганы — потому что впервые в жизни не знаем, что делать.

Я вспомнил, как всё было просто… да хоть лет пять-шесть назад, когда мы с шефом только познакомились, и ловили колдуна-некроманта. Я тогда был совсем ещё зелёный лопух, и только ушами хлопал — поэтому Лавей и смог меня подловить.

Но зато рядом были Алекс, отец Прохор и Гиллель — которые уже прошли огонь и воду и железную мясорубку, и действовали непогрешимо в любых обстоятельствах.

— Хомункулюс, с латыни — «человечек», — Пояснил свою мысль Гоплит. — Преформисты и алхимики прошлых лет вовсю промышляли созданием слуг и помощников, бесконечно преданных только им. Как это там… — подняв глаза к потолку, он прикусил губу. — «Возьми: семя человека, помести в золотой сосуд и держи на солнце семь дней. Получившуюся субстанцию перелей в стеклянный сосуд и помести в атанор, на малый огонь. И оставь на сорок дней. Когда увидишь, что содержимое сосуда начало двигаться, но остаётся прозрачным, начинай питать его своей кровью, но делай это с оглядкой и благоразумием, чтобы не привить гомункулу тяги к убийству. По истечении сорока седмиц ты увидишь настоящего живого ребёнка, имеющего все члены, как если бы его родила женщина. Он будет служить тебе, потому ты — его родитель, и слушаться тебя во всём… — Гоплит открыл глаза и оглядел честное собрание. — Сефер-Ха-Бахир, том четвёртый, рецепты "Великого делания».

— А если взять семя не ребёнка, а например… вервольфа, — негромко сказал Алекс. — И питать его не с «оглядкой и благоразумием», а так, чтобы он захлебнулся…

— Современные автоклавы способны вместить очень много «сосудов», — кивнул Гоплит. — Я об этом догадывался, — добавил старый ящер. — Поэтому и назвал Первородным Злом. Ибо создание живого существа не Божьим промыслом, а мыслью человеческой — это и есть истинное Зло.

— Не зря святые отцы борются с евгеникой, как порождением этого самого Зла, — заметил Алекс.

— Я вас услышал, — заявил полковник Котов. — Гомункулусы — суть искусственно созданные существа. Но только вот… Ктулху, — он скептически поглядел на Гоплита. — По-вашему, он тоже вылез из пробирки?

Старички задумчиво переглянулись.

— Это может быть простым совпадением, — предположил я.

— Вскрытие кайдзю дало аналогичный результат, — Чародей кивнул на лапу — в качестве вещдока та лежала на столе, плотно замотанная в пищевую плёнку.

— В голове не укладывается, — вскочив, Алекс стремительно прошелся по залу. — Кому понадобилось выращивать столь гигантскую Тварь? ЗАЧЕМ?

— Вот когда мы поймём, ЗАЧЕМ, — Котов тоже поднялся, застёгивая китель. — Тогда и узнаем, КТО.

— Шерше лё фам, — заметил Гоплит.

А я сразу подумал про Анну. Ведь она сбежала! А если не чувствуешь за собой вины — сбегать не приходится, да ещё таким подлым способом.

Она опоила Мириам. Подсыпала ей в воду сильнодействующее снотворное… Знала, что напрямую, в противостоянии, с ней не справится — были уже прецеденты. И просто отравила.

Дёшево и сердито.

Скрыла под действием чар невидимости, надела её личину и сбежала. И никто не почуял подмены… Вот разве что лорд Бэкон. Но он никому ничего не сказал — да ему бы и в голову не пришло раскрывать планы доченьки перед нами. Возможно, они вообще были заодно.

Мириам обнаружила Амальтея — споткнувшись об неё и разгрохав целый поднос со стаканами… Девушка мирно посапывала на полу, подложив под щеку ладошку.

Алекс был в ярости — как и я. Но поделать мы ничего не могли, Анны и след простыл. Впрочем, была у меня одна мысль. Надо будет попробовать. Если она захочет со мной разговаривать.

— И всё равно не могу представить себе автоклава, в котором можно вырастить Ктулху, —