Уходя, закройте двери - Екатерина Соболь

– Нет, конечно. – Я махнула рукой, показывая, что мне море по колено.

Перед нами были желтый садовый павильон с пыльными окнами и когда-то изящное здание, затянутое строительной сеткой. Между ними – кованые ворота, закрытые на несколько мотков цепи и огромный висячий замок. Один раз нас провели сюда парни из Клана, но сейчас было ясно, что чары, которые как-то укрывали это место, еще работают.

– В прошлый раз мы с фасада подъезжали, – сказал Антон. – Но если он в саду, с этой стороны быстрее. Я там не был, естественно, но я же годами пытался сюда пролезть. Все схемы дворца в библиотеке изучил.

– А пролезть сюда так и не смог, – скептически сказала я.

– Ну, тогда у меня не было тебя.

Мы вышли из машины. И на ее крыше, и на воротах сада сидели чайки – и все они смотрели на Антона. Притом что воды поблизости было не видно. Одна из них слетела на землю – какие огромные крылья! – и походкой начальника подошла к Антону. Нам обоим в голову пришла одна и та же мысль.

– Только не говори, что они чувствуют эффект шалуна. Они считают меня капитаном дальнего плавания? – Антон понюхал свою футболку. – Я превращаюсь в гигантскую рыбу?

– Думаю, они и есть эффект, – медленно произнесла я.

Антон сердито уставился на меня, но теперь меня его гнев даже развеселил. На самом деле бешенство у него всегда было немного забавное, я никогда не боялась его по-настоящему – он просто кипел, как чайник.

– Это и есть мощный артефакт против Гудвина? Я привлекаю чаек?!

– Может, они что-нибудь полезное делают? – проговорила я, пытаясь не рассмеяться. – Слушаются тебя?

– Пошли вон, – прошипел Антон, явно сдерживаясь, чтобы не орать рядом с резиденцией Гудвина.

Все чайки тут же поднялись в воздух и улетели.

– Прости, ну я же не нарочно! – сказала я, но Антон уже думал о вещах поважнее птиц.

На первый взгляд никакой охраны вокруг не было. Даже припаркованных машин Клана не видно, их всегда легко отличить. Дорогие, чисто вымытые: видимо, и правда, чтобы прельщать подружек. Замок на воротах выглядел неприступным, но я поняла, чего хочет Антон, еще до того, как он озвучил идею. Если я могу открыть любую дверь, то, может, и… Я на пробу потянула на себя створку ворот, цепь тут же размоталась и упала, замок со щелчком открылся, и все это с отчаянным лязгом брякнулось на землю. Я аж голову в плечи втянула. Это, конечно, успех, но «пробраться незамеченными», как мы обсуждали с Антоном, нам это не поможет. Я виновато глянула на него, но он просто встревоженно озирался – похоже, решил не тратить время на порицание. Я открыла створку и скользнула в сад.

За воротами были деревья, аллеи, очередное желтое здание. Еще я заметила вот что: чары работали, и мы прошли сквозь них. Снаружи, сквозь прутья решетки, заросли казались неухоженными, дорожки вообще не было, а тут – дорожка идеальная, кусты пострижены. Мы пошли по дорожке, и гравий захрустел у нас под ногами. Вооруженных парней из Клана – ноль. Оставалось надеяться, что они уверены в магической защите своего здания и не сторожат его.

Если Гудвин действительно знает все, знает ли он, что мы здесь? И если да, что он сделает?

– Сад не особо большой, – еле слышно сказал Антон. – Если Гудвин здесь, мы его найдем.

Он благоговейно осматривался – все-таки давно мечтал попасть сюда, – но все выглядело хоть и ухоженным, но совершенно обычным, как парк при каком-нибудь музее. Даже скамеек не попадалось: парк в стиле «проходи по дорожкам и не задерживайся».

Мы вышли на открытое пространство. Вдоль стены одного из желтых зданий была устроена целая зона отдыха. Тент, столик, диван – настоящий мягкий диван! Его что, заносят внутрь, когда идет дождь? Эти мысли мелькнули у меня в голове – и исчезли, потому что на диване, подперев спину подушками, лежал Гудвин и читал книгу. Он расположился спиной к нам, вытянув ноги на диванном сиденье, но я даже затылок узнала: да, это его я мельком видела во дворце, когда мы впервые сюда попали.

– Просто взяли и пришли, – сказал он, не поворачиваясь. – Ну, это логично. Я бы на вашем месте так и сделал.

В прошлый раз я слышала его голос из-за гобелена, и сейчас он был немного другим. Похоже, магия какого-то артефакта тогда придавала его голосу масштаба, низких, хрипящих, раскатистых нот. Его обычный голос казался невпечатляющим – и все равно смутно знакомым. Позади нас раздались шаги. У нас с Антоном план был простой: находим Гудвина, застаем врасплох своей наглостью, заставляем его сжать в руке снежинку, волшебный город освобожден, конец. На что я рассчитывала? На то, что в этом мире у меня все получается.

И, похоже, перестаралась. От ближайшего здания к нам бежали человек пятнадцать – молодые, спортивные парни, его любимый типаж. Лица незнакомые. Видимо, это личная охрана Гудвина.

Что делать? Бежать? Драться? Я попыталась срочно совершить что-нибудь волшебное, попросить защиты у этого мира, но ничего не произошло. Нас схватили, заломив руки назад, и даже драчун Антон ничего сделать не смог.

– Вытащите у нее из сумки артефакт, – сказал Гудвин. – Принесите сюда.

Его приказы исполняли мгновенно. Я даже уцепиться за свою сумку не успела, а парни уже стащили ее с моего плеча. Один из них вытащил снежинку и бегом понес ее Гудвину, опасливо держа двумя пальцами. Она так ярко сияла, что сам ее свет казался обжигающим. Гудвин руку за ней не протянул. Парень, поколебавшись, оставил ее на столике, рядом с кофейной чашкой и, лихорадочно отряхивая руки, помчался обратно.

Антон вырывался, но на него навалились вшестером и повалили на землю. Я закрыла глаза, пытаясь отыскать в себе какие-нибудь неисследованные возможности. Главное – не паниковать. Сейчас что-нибудь получится.

Но когда я открыла глаза, оказалось, что кое-что получилось, но не у меня. Было очень тихо, звуки возни и драки смолкли. Мало того, Антон и парни из Клана просто исчезли. Там, где они только что были, красовалась облупленная садовая стена.

– Гудвину положено быть мастером иллюзий, – негромко сказал голос. – О них не беспокойся, пусть общаются. Побудем вдвоем.

Я в ярости обернулась. Гудвин легким движением встал с дивана мне навстречу – и я впервые увидела его лицо. Сердце у меня сжалось. Еще одна иллюзия – та самая, увидеть которую мне было страшнее всего.

Глава