Архимаг с Терры - Сергей Александрович Плотников

— Это Хлоя, — небрежно махнула рукой Роксана в сторону девочки. — Моя Тень. Действительно, обращайтесь к ней с любыми делами. О времени следующего занятия тоже лучше договариваться с ней!

— Как пожелает госпожа, — снова поклонилась девочка. И уже другим, деловитым тоном спросила Лалию и Ифигению: — Тогда давайте с этого и начнем. Послезавтра в третьем часу пополудни вы свободны?

Лалия и Ифигения переглянулись.

— Вполне, — сказала Ифигения.

— Тогда это ваше время, — решила Хлоя. — Чаще, чем раз в три дня, уроки не стоит проводить. По крайней мере, поначалу. Они вызывают у учеников очень сильную неуверенность в окружающем мире, ухудшение аппетита и сна. Если у вас начнут проявляться такие симптомы, обращайтесь ко мне, я приготовлю успокоительные отвары.

Роксана во время этой речи довольно кивала.

«Следует ли понимать, что Хлоя решает за свою хозяйку вообще все вопросы и со всякими более сложными политическими вещами тоже обращаться к ней? — подумала Лалия. — Надо сказать об этом Вальтрену, пусть проверит. Хотя лучше для начала собрать как можно больше сведений самой».

— Прошу прощения, — сказала она. — Можно ли задать Хлое вопрос?

— Задавайте, — махнула рукой Роксана. — Хлоя, садись выпей с нами чаю! Пусть сегодня Лилия прислуживает, я давно ее не видела.

— Как пожелает госпожа, — снова чуть поклонилась Хлоя. — Сейчас отдам распоряжения и вернусь. После чего с удовольствием отвечу на любые вопросы гостей, которые не идут вразрез с вашими интересами, госпожа.

«Да, точно, она здесь мозг, — решила Лалия. — Что на самом деле неплохо! Для человека, который выбирает учеников по степени владения разумом, Роксана на удивление плохо владеет своим!»

Хлоя исчезла и отсутствовала не дольше полминуты. Затем появилась снова, не только с алебардой, но и с более высоким стулом. Затем поставила алебарду в специальную стойку около диванчика Мастера Навигатора, стул пододвинула к столу и села. При ее более маленьком росте теперь ее лицо как раз оказалось на одном уровне с лицами взрослых женщин.

Да, многие орденские девочки в двенадцать лет уже одного роста со взрослыми, но Хлоя явно была не из таких. Как и другие узники Проклятья, порабощенные накануне начала полового созревания.

— Мой вопрос состоит в том, что вы, ува… — Лалия еле проглотила привычное обращение, — Хлоя очень похожи на узников Проклятья на Терре. Даже на тех из них, которых называют Тенями магов. И ваша хозяйка назвала вас Тенью. Означает ли это, что вы тоже были солдатом Проклятья?

— Проклятья? — переспросила Хлоя. — Вы, должно быть, имеете в виду Благословение, любезно наложенное моей госпожой и ее соратниками на земли Старой Терры?

— Да, прошу прощения, — кивнула Лалия.

— Тогда — да. Я была одной из первых, призванных под его знамена. Через пять лет службы Благословение предложило мне дополнительные силы, чтобы направлять и оберегать других юных волшебников. Еще через три года госпожа Роксана завершила сборы и была готова отправиться через Междумирье. Она предложила мне лететь с нею в качестве ее слуги, и я с благодарностью согласилась, о чем ни на минуту не пожалела.

Хлоя говорила абсолютно ровным, нейтральным тоном, но Лалия даже при всем несовершенстве анализа межчеловеческих взаимодействий поняла о ней сразу несколько фактов. Во-первых, Хлоя была одной из тех, кто, как и сама Лалия, получил от Проклятья слишком много преимуществ, чтобы жалеть о его недостатках — например, о невозможности повзрослеть. А может быть, она даже и не считает вечное детство минусом. Вопреки стереотипу, далеко не все девочки мечтают встретить прекрасного принца, влюбиться и завести собственных детей! Во-вторых, она искренне любит свою госпожу и заботится о ней от всего сердца, а не по обязанности. В-третьих, эта женщина с внешностью ребенка упрямством может поспорить с Аркадием Весёловым, а стойкостью — с Вальтреном Кресайном. В-четвертых, следствие из всего перечисленного: самой Лалии не хватает по крайней мере нескольких десятков, а то и пары сотен лет жизненного опыта, чтобы играть с Хлоей в одной лиге. С ней нужно быть предельно осторожной.

— А почему вы еще под Благословением? — спросила Ифигения, с более сильным акцентом и более резкими словами, чем Лалия. — Терру покинули. Здесь Благословения нет. И на Терре его уже нет.

— Потому что теперь моя госпожа милосердно выступает для меня фокусной точкой Благословения, — сказала Хлоя. — Даруя мне несокрушимое здоровье и умение магически сражаться на ее благо.

— Хлоя — действительно моя Тень! — с удовольствием проговорила Роксана. — Она умеет делать то, чего я не могу или не хочу, а я умею то, чего она никогда не сможет! Вместе мы отличная команда!

Хлоя вздохнула.

— Мы были бы отличной командой, госпожа, если мне бы хоть раз удалось убедить вас принимать гостей прилично одетой, а не в нижнем белье! А так мы всего лишь приемлемая команда.

«Нижнее белье? — подумала Лалия. — Действительно, должно быть, костюм Роксаны другими древними магами воспринимается именно так!»

— А, мне так удобно, и ничего не видно, — махнула рукой Роксана. — К тому же здесь, на Цветке, слава всем богам, всякий может одеваться так, как ему удобно! Полная свобода!

И она рассмеялась.

Лалия тоже улыбнулась, но не разделяя удовольствие Мастера Навигатора, а осознав иронию фразу.

— Позвольте налить вам чаю? — спросила Хлоя у Ифигении.

Дальше чаепитие шло ни шатко ни валко. Хлоя хранила почти полное молчание, а Роксана требовала от Лалии и Ифигении как можно более полного описания того, что им удалось почувствовать за несколько минут нейрорезонанса. Однако описать это обеим женщинам мешал, во-первых, языковой барьер, во-вторых, лично Лалии — невозможность хоть как-то осмыслить произошедшее заранее и уложить его у себя в голове! Что там, она не могла даже толком сказать, понравилось ли ей, не понравилось ли, вызвало ужас или восторг, сможет ли она пройти через это еще хотя бы один раз — а от нее уже требуют отчета!

Совсем же беседа застопорилась, когда в зал вошла маленькая девочка, лет четырех-пяти, в голубом платье и с подносом в руках. На подносе стояли вазочки со сладостями — печеньем, пирожными и чем-то вроде мармелада. Она поставила поднос на стол, поклонилась и спросила совсем