Вредный дед - Михаил Северный

теряется и первым вступает в схватку. У бабы в руках два креста, и она равномерно бьёт то одним, то другим — с невероятной для старой женщины скоростью. Безымянный герой отбивает один удар мечом, а второй принимает на щит.

— Не атаковать! — кричит кто-то. — Дайте танку набрать агро!

— Да, — подтверждаю я. — Пока не атакуйте!

Баба не может пробить воина, по крайней мере пока, но не расстраивается — только наращивает силу и скорость ударов. Круглый островок за её спиной полыхает красным огнём.

Толпа ощетинилась остриями мечей, и я выглядываю из-за спин, чтобы видеть сражение. Достаточно? Как они определяют, когда достаточно? Когда давать команду?

— Крем, давай! — истошно кричит Огонёк, и я слышу азарт в его голосе. Он рвётся в бой, но не может без моего приказа.

Стучат кресты о щит воина. Он всё ещё стоит. Скоро всё изменится. Но мы тогда ещё не знали. Не ожидали.

Я одним «взмахом мысли» оказываюсь в интерфейсе, как чёртов вирус — выделяю своих воинов и отдаю приказ:

— Вперёд! В атаку! И пусть никто не уйдёт на перерождение!

Лучники поднимают оружие, натягивают тетивы, целясь вверх. Маги хлопают в ладоши и одновременно выпускают с десяток красных шаров. Воины кричат, распаляясь, как боксёры перед боем.

И тут баба меняется.

Позади неё тлевший круг воспламеняется, и столб огня бьёт вверх, освещая поляну. Ведьма становится больше — тело раздувается, мускулы рвут рукава, и она начинает бить крестами, вращая оружием, как мельницей.

Стрелы разлетаются на куски, не долетая до обезумевшей твари, а шарики сбиваются в сторону. Танки закрываются щитами — только вспышки остаются на деревянных кругах. Часть снарядов летит в ДД-шников, вынуждая их рассыпаться в стороны. В нас тоже прилетает два шара.

Я не успеваю отскочить — меня оттаскивает девушка, приятно пахнущая лекарствами. Красный шар выжигает траву там, где секунду назад я стоял, наблюдая за битвой.

— Будьте осторожны, РЛ. Сейчас я вас подлечу, и будете как новенький!

— Танка лечи, дура!

Я отталкиваю её и бросаюсь вперёд, чтобы лучше видеть происходящее.

Огонь разгорается всё сильнее, а ведьма крутит оружием с такой скоростью, что танк пропускает удар за ударом. Он неловко отступает, падает, пытается встать — но снова получает удар.

— Лечить воина!

Полоса жизни танка стремительно уменьшается. Он лежит на земле, щит валяется рядом, меч вообще где-то потерялся, и теперь боец лишь беспомощно пытается уклониться.

Трое лекарей не успевают его спасти, и теперь у нас осталось всего двое. А бабка, вращая горящими дьявольскими крестами, бросается в сторону магов.

Воин с копьём — ещё один безымянный дурак — бежит наперерез. И попадает прямо под «кресторезку». Минус один в пользу ведьмы.

— Разбегаться! Организованно! Не трогать её!

Метеор из вертлявых крестов несётся к военным — они уходят вправо. Движется к лучникам — те ловко отпрыгивают, забирая стрелы с собой.

Я замечаю, что огонь пульсирует, подпрыгивает, оседает, тускнеет. Будто теряет силу. Ведьма двигается медленнее, но её смертоносный веер крестов всё ещё опасен.

— Не подходить к ней! Избегаем ближнего боя! «Дальнобойщикам» — осторожно пробовать!

Как приятно, когда тебя беспрекословно слушают, особенно когда это так важно.

Замедляющаяся ведьма всё ещё опасна. Она, словно смертоносный маленький смерч, движется в сторону хила. Меня опять тянут за рукав — за что огромное стариковское «спасибо».

— Танкам приготовиться!

Я вижу, как огонь уменьшается. Ещё чуть-чуть — и он потухнет, уйдёт под землю. Старушкин триумф явно связан с этим.

— Я слышу тебя, Крематорий! — кричит женщина-воин. Она уже за спиной ведьмы, толкает плашмя мечом в спину. Старуха разворачивается — и получает магический шарик. Отмахивается, бросается на амазонку.

Но она уже не такая быстрая. Бьёт без устали, но не смертельно. Амазонка спокойно держит удар. Времени набирать (что они там набирают?) больше нет.

— В атаку всеми силами! Убейте ведьму! Убейте её наконец!

За спиной визжат магические потоки, в небо взлетают магические шарики, стрелы, огненные лучи. Рукопашники бросаются в бой.

Я ничего не вижу, только показатели на экране и полосу жизни, которая стремительно уменьшается.

— Сорвалась! — кричит амазонка.

По земле катится воин, разметав оружие, как тряпки. Ведьма, вырвавшись из-под контроля танка, разрывает круг, раскидывает нападающих. Те вынуждены расступиться — и в этот момент второй танк бьёт старуху щитом в затылок. Она клацает челюстями, словно голодный волк.

— Смотреть на меня, Хранительница!

И ведьма забывает про всё на свете.

12

Удивительно, но мы выжили. Невероятно, но меня чем-то зацепила эта игра. Если хорошо подумать — а сейчас у меня есть немного времени на размышления, — то это даже интересно. Если меня, старика, зацепило, то становится яснее, что здесь делает молодежь. Идеальная игровая площадка. Место, где тебе можно всё, и тебе за это ничего не будет (если не встретишь кого-то посильнее и похитрее).

Старый здесь становится моложе. А молодой взрослеет. Здесь всё иначе. Всё не по-настоящему, и этим затягивает. Реальная жизнь скучна и уныла, а здесь — приключения. Бесстрашие и отвага. Сила и власть. Хитрость и превозмогание. Мужественность и улыбка.

А что тогда привлекло мою старческую душу?

Наверное, я просто отвлёкся. На пару часов забыл о том, что умер, и остался после меня только цифровой след (ненадёжненько). Забыл о том, что внук за долги попал в цифровое рабство. Забыл, что дочка использовала мою смерть, чтобы надавить на меня. Забыл о том, что зятёк — гондон, каких ещё поискать. А теперь вспомнил — и настроение вжух, вниз. А ещё ребят погибло, как в штыковой атаке, — почти семьдесят процентов, и ответственность лежит на мне. Хватит, больше не хочу командовать детворой, по крайней мере пока не буду готов к лидерству. Нужно пообжиться, осмотреться, научиться. Походить под руководством опытного лидера. Вот тогда, когда буду чувствовать себя в этих магических приключалках как рыба в воде, можно будет пробовать «штурвалить». Кто тут у нас из опытных? На кого сделаем ставку?

Вон Пилюлькин о чём-то говорит с парнем, который превращается в дерево. Отчитывает его, руками машет, хлебало кривит. Опытный? Наверняка. Точно не первый