Исповедь киборга - Эдуард Сероусов

Наконец, один из техников объявил:

– Сканирование завершено. Полная нейронная карта получена.

Второй техник проверил данные на мониторе.

– Странная активность в гиппокампе и миндалевидном теле. Похоже на следы самопрограммирования.

– Отметьте для доктора Маркова, – сказал третий. – Это может потребовать специального подхода при реинтеграции.

Они вызвали Маркова, который вскоре вернулся в лабораторию и начал изучать результаты сканирования.

– Впечатляюще, – пробормотал он, просматривая трёхмерную модель активности мозга Алексея. – Совершенно уникальная структура нейронных связей. Видите эти узлы в лимбической системе? Они полностью интегрированы с имплантами, но сохраняют автономную активность.

Он повернулся к Алексею с профессиональным восхищением.

– Ваш мозг удивителен, Северов. Он адаптировался к имплантам способом, который мы считали невозможным. Вместо того, чтобы позволить технологии доминировать, он интегрировал её на собственных условиях.

– Это называется свобода воли, – сказал Алексей. – Что-то, чего вы никогда не понимали в своих экспериментах.

Марков улыбнулся, словно услышал забавную шутку.

– Свобода воли – это иллюзия, Северов. Нейробиология давно доказала, что все наши решения предопределены электрохимическими процессами в мозге, происходящими до того, как мы осознаём сам «выбор». Мы просто добавляем ещё один уровень контроля к уже существующим природным ограничениям.

Он повернулся к своим ассистентам.

– Подготовьте систему «Орфей» к полной реинтеграции. Мы начнём с базовых протоколов, затем перейдём к имплантации обновлённых конструктов.

– Как скоро оператор будет готов к активации? – спросил один из техников.

– При таком уровне сопротивления и модификаций, внесённых Новиковым, – задумался Марков, – я бы оценил полную процедуру в 72 часа. Но базовая функциональность может быть восстановлена уже через 24 часа.

Он снова обратился к Алексею:

– Не беспокойтесь. Процедура безболезненна. Вы будете находиться в состоянии, похожем на сон. А когда проснётесь, все эти… ненужные мысли о сопротивлении и автономии исчезнут. Вы снова станете эффективным, целеустремлённым оператором.

– И убийцей по вашему приказу, – добавил Алексей.

– Предпочитаю термин «специалист по стратегическому устранению угроз», – улыбнулся Марков. – Звучит более профессионально.

Он сделал знак техникам, и те начали готовить инъекцию.

– Это специальный нейроседатив, – объяснил Марков. – Он погрузит вас в состояние повышенной восприимчивости, идеальное для процедуры реинтеграции.

Алексей напрягся, когда к его шее поднесли инъектор. В этот момент в лаборатории раздался звуковой сигнал тревоги, и голос из динамиков объявил:

– Внимание всему персоналу. Код «Красный». Нарушение безопасности в секторе B-3. Всем сотрудникам следовать протоколу изоляции. Боевым группам прибыть в сектор B-3 немедленно.

Техники замерли, охранники напряглись, инстинктивно проверяя оружие.

– Что происходит? – спросил Марков, подходя к интеркому. – Центр безопасности, это лаборатория D-7. Требую пояснений по ситуации.

– Доктор Марков, это служба безопасности, – ответил напряжённый голос. – У нас вторжение в сектор B. Предположительно, группа пытается освободить пленников. Рекомендуем усилить охрану лаборатории D-7 и продолжать работу. Дополнительная охрана будет направлена к вам в ближайшее время.

– Понял, – ответил Марков, затем повернулся к охранникам. – Усилить бдительность. Никто не входит без подтверждённого кода доступа.

К техникам:

– Продолжайте подготовку. Инцидент безопасности не должен влиять на нашу работу.

Но Алексей заметил неуверенность в его глазах. Что-то серьёзное происходило где-то в комплексе, что-то, чего они не ожидали.

Новиков? Вера? Анна? Могли ли они найти способ проникнуть в комплекс?

Это казалось маловероятным. «Омега» был одним из самых защищённых объектов в стране. Без внутренней помощи проникновение было практически невозможным.

Но кто тогда? И с какой целью?

Техник снова приблизился к Алексею с инъектором, но тут раздался новый сигнал тревоги, на этот раз более настойчивый.

– Внимание! Код «Чёрный». Нарушители в секторе C. Всему персоналу эвакуироваться согласно протоколу «Затмение». Повторяю: Код «Чёрный», протокол «Затмение».

На лице Маркова отразился неподдельный страх.

– Чёрный код? Это невозможно! Система безопасности не может быть…

Он не закончил фразу. В этот момент погас свет, и лаборатория погрузилась во тьму. Через несколько секунд включилось аварийное освещение, окрасив всё в тревожный красный цвет.

– Генераторы отключены, – сказал один из техников, проверяя компьютер. – Мы на аварийном питании.

– Это невозможно, – повторил Марков. – Система питания комплекса имеет тройное резервирование. Никто не может отключить все источники одновременно.

Охранники нервно переглянулись, затем один из них активировал рацию.

– Пост безопасности D-7 центральной службе. Запрашиваю информацию о ситуации и инструкции.

Статический шум. Затем неожиданно чёткий, спокойный голос:

– Пост безопасности D-7, это полковник Громов. Эвакуируйте персонал лаборатории по протоколу «Затмение». Оператора Северова оставьте в блокираторах, дополнительная охрана уже в пути.

– Вас понял, полковник, – ответил охранник. Затем повернулся к Маркову: – Доктор, вы и ваши ассистенты должны немедленно эвакуироваться. Мы останемся охранять объект.

Марков колебался, явно нервничая.

– Протокол «Затмение» предполагает полную блокировку и уничтожение данных. Мы должны сначала завершить сохранение результатов сканирования.

– Нет времени, доктор, – настоял охранник. – Приказы полковника имеют высший приоритет.

Марков неохотно кивнул и дал указания техникам:

– Запустите процедуру экстренного сохранения данных на защищённые носители. Затем следуйте протоколу эвакуации.

Техники быстро выполнили команду, сохранив копии нейронных карт и результатов сканирования на специальные устройства хранения. Затем они активировали протокол уничтожения оставшихся данных на основных компьютерах лаборатории.

– Готово, – сказал старший техник. – Данные сохранены и продублированы. Основные системы очищены.

– Хорошо, – кивнул Марков. – Теперь уходим. По протоколу «Затмение» мы должны собраться в убежище на уровне -2.

Техники покинули лабораторию. Марков задержался на мгновение, глядя на Алексея.

– Жаль, что нам не удалось завершить процедуру, Северов. Но не беспокойтесь – мы вернёмся к этому, когда ситуация стабилизируется.

Он вышел, оставив Алексея под охраной двух вооружённых мужчин.

– Что происходит? – спросил Алексей охранников. – Кто атакует комплекс?

– Молчать, – резко ответил один из них. – Наша задача – охранять вас, а не вести беседы.

Они заняли позиции у двери лаборатории, держа оружие наготове. Минуты тянулись в напряжённом ожидании. Через интерком периодически передавались фрагменты информации – нарушители в секторе D-1, отключены дополнительные системы безопасности, потеряна связь с несколькими постами.

Казалось, комплекс находился под атакой хорошо организованной и подготовленной группы. Но кто мог обладать ресурсами для штурма одного из самых защищённых объектов «НейроТех»?

Внезапно дверь лаборатории открылась. Охранники мгновенно направили оружие на вход, но тут же опустили его, увидев полковника Громова.

– Доклад о ситуации, – потребовал он, входя в лабораторию.

– Персонал эвакуирован согласно протоколу «Затмение», – отчитался старший охранник. – Объект под контролем, данные сохранены и защищены.

– Хорошо, – кивнул Громов. – Вы двое – присоединяйтесь к отряду безопасности на уровне D-3. Мне нужно провести срочную процедуру с оператором Северовым.

Охранники переглянулись.

– При всём уважении, полковник, наши приказы – не оставлять оператора без охраны.

Громов холодно улыбнулся.

– Ваши приказы исходят от меня. И сейчас я приказываю вам присоединиться к отряду на D-3.