Целитель. Назад в СССР - Михаил Васильевич Шелест

— Какие вахты? — спросила «последний». — Охренел я, что ли?

Тут я почувствовал, что тело, в которое я переместился, лежит на спине, что мои глаза, действительно, прикрыты веками, за веками светло, а я слышу какой-то несильный гул и небольшую вибрацию.

— И что тут необычного? — подумал «я».

— Херня какая-то, — подумал «последний». — Где это я уснул?

Глаза открылись, и возник «тот» потолок, серо-бежевого цвета, явно — пластиковый, слева ограниченный шторкой, спускающейся до самой кровати. Кровати узкой, не такой, к каким я привык.

— А-а-а… Это я в своём теле в момент перехода в меня «последнего», — осторожно подумал я, всё ещё контролируя нить, по которой пришёл в этот мир. — И куда пришёл Флибер, ища точку перехода, или, как он её назвал, «точку бифуркации». В точку перехода матрицы «последнего» в моё тело.

— У, блин, как интересно! Ну, спорьте-спорьте, кто из вас главный! Хе-хе… А я пошёл дальше. Стоп! А куда это я пойду дальше? В тот мир, где убили «последнего»? Именно в тот момент? И зачем это мне? Меня же там снова убьют! Не-не! Как-то надо так туда шагнуть, чтобы… Чуть раньше бы. Хм! Ладно! Там видно будет. Может, успею увернуться, хе-хе. Куда его? В голову приложили из снайперки? От автоматной очереди увернуться как-то не очень получилось. А с дыркой в голове можно в больницу прийти? Был какой-то фильм южнокорейский: «Пуля в башке» назывался. Он там ходил и жил с пулей. Хм! В любом случае, даже если там у меня голова разлетелась, как арбуз, мне то что с этого? Мне нужно понять, где Флибер? Он должен быть там!

Я снова потянул «верёвочку» и стал мысленно напевать, видя себя волком из мультфильма «Ну! Погоди!», поднимающегося по верёвке к балкону зайца:

— Сиреневый туман над нами проплывает. Над тамбуром горит полночная звезда. Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, что, хм, с девушкою я прощаюсь навсегда. Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, что с девушкою я прощаюсь навсегда…

— Дун! — ударила пуля в лоб.

Вернее, она ударила в «тело», в которое вселился я, чуть раньше. На какую-то долю секунды раньше. Поэтому-то матрица из него и вылетела.

— Это эхо загудевшей от попадания пули в голову я услышал, — понял я. — Ни чего себе! Она у него, что, чугунная? Голова? До сих пор звук отражается от стен. Или это в голове у меня гудит?

Потрогав то место на лбу, из которого обильно струилась кровь, я убедился, что пуля именно торчит в голове. Оболочечная пуля двадцать второго калибра, очень распространённого здесь для стрельбы по чайкам. Это наш калибр пять и шесть миллиметра, от мелкокалиберной винтовки. Я посмотрел на ряд катеров, пришвартованных к длинному причалу. Мелкашка, чем и хороша, что почти бесшумна, и тем, что медно-оболочечной пулей со ста пятидесяти метров вполне себе возможно пробить голову человека. Но не эту.

Пуля должна была войти в лицо и выйти из затылка, но так как я по смотрел вниз, наклонив голову, то она и угодила в лоб. Тут и непростое стекло притормозило пулю, и сам лоб. Я потрогал новое отверстие в стекле, укреплённом специальной плёнкой. А вот если бы ниже, то, кто его знает. Лицевые кости всё же тоньше лобной.

— Да-а-а… И что делать?

Отправился в ванную комнату своего тайваньского кабинета.

— Шила в мешке не утаишь. Вон какое стекло менять придётся! Хотя… В него никто не заходит. Только уборщица, но она бот. Кровь уберёт.

Из зеркала на меня смотрел человек, сильно похожий на меня, но я уже научился видеть отличия. Этот был почти смугл, чист лицом, так как регулярно посещал косметолога и очень коротко стрижен. Почти смугл потому, что загар меня не делал коричневым. Особенно тайский. Я от него почему-то становился жёлтым. Причём, нормальный загар сползал в душе и появлялся этот. С желтизной. Жена шутила, что кожа помнит моих китайских предков.

— Хм! Жена… Как много в этом звуке… А ведь я только-только переместился сюда из своего дома на Космонавтов. Да-а-а… Восемьдесят шестой год. Ничего себе, какой он для меня в этом мире!

Открыв ящик с «аптечкой», достал бинт и салфетки и, обработав рану вокруг пули йодом, наложил салфетку и сделал себе повязку.

— Голова обвязана, кровь на рукаве. След кровавый стелется по сырой траве. Эх, по сырой траве! — пропел я.

Пуля в «башке» мне не мешала. Кто знает, как далеко она вошла и пробила ли пуля кость? Вынимать её? Нафиг-нафиг! Этот организм уже принялся заращивать неожиданно образовавшееся отверстие в голову и выдавит-таки из неё чужеродное тело. Недели через две примерно. Он и титановую пластину выдавил и гвозди, которыми её прибили, ха-ха…

— Ну, да ладно! — сказал я сам себе. — Флибер-то где? Я же сюда зачем пришёл? Эге-э-й! Флибер, ты где!

Однако, никто не проявился. Хм! Да мне никто другой был и не нужен!

— Флибер, ты где, мать твою⁈ Не откликается, зараза. Мёртвые с косами стоят! И тишина! И что мне теперь делать?

Глава 16

— И что мне сейчас делать? — снова подумал я. — Возвращаться в «тот» мир? А как? По какой нити ползти. Из нижней чакры, хм, сиреневый дымок не идёт. И никакая «нить» не свисает, ха-ха! А вот из верхнего центра «нить Флибера» куда-то ведёт, да… Только мне, почему-то, не хочется по ней «ползти». Вот, совсем-совсем не хочется. Просто не представляю, куда она может меня привести? В какой мир?

— Посижу-ка я здесь пока, — решил я.

Ну, не здесь в Тайланде, а здесь, в этом мире. Там за меня прежний «я» справится. Наблюдал же он за тем, что происходит. И матрицу его я подкачал. А я пока здесь пособираю свои матрицы. У людей их уже отнять можно. Всё равно они уже должны были скопировать и перенести им в разум то, что нужно исполнителям. Вразумить, так сказать. «Последний» через матрицы контролировал мир, а мне он без Флибера совсем не нужен. Не собираюсь я в нём задерживаться. Если один раз пытались ликвидировать, то и ещё раз попытаются. Лучше оставить в этом теле одну из «простых» матриц, и вернуться назад.

Я не верил, что если Флибер не нашёлся сейчас, то