Лордария – Королевство восьми островов - Филипп Владимирович Краснов

Дух испарился. Харманд с Экехардом обменялись тревожными взглядами, и одновременно оба кинулись одну за другой хватать спокойно проплывающих мимо их ног рыб. Перебирая их одну за другой, они действовали так же ловко, как опытный торговец крупами, умеющий в считанные минуты рассортировать свой товар по банкам. Правда у них с ним было одно существенное отличие, которое делало всю их работу напрасной – у них не было банок, и, проверенная на наличие отклонений в своей внешности рыба, вновь отправлялась в воду, и через некоторое время могла снова попасться одному из них в руки.

Осознав это, Экехард не придумал ничего лучше, как вынимая очередную рыбу из воды, отламывать ей голову, и выкидывать обезглавленный труп обратно. Такой способ без сомнения был действенным, но Харманд решил, что слишком жестоко убивать живое создание, если ты потом не планируешь употребить его в пищу. Ничего другого он, однако, придумать не смог, и поэтому ещё несколько минут вяло перебрав с десяток рыбёшек, опустился в воду и, закрыв глаза, стал ждать.

– Я так и знал, что ты сдашься, – окинув его презрительным взглядом, усмехнулся Экехард, – ты всегда был слабаком и трусом, хотя я думал, что ты сможешь пройти хотя бы одно испытание из трёх.

Харманд никак не отреагировал на его слова, и Экехард вернулся к своим попыткам добраться до необычной рыбы, которая всё никак не шла в его руки.

Харманд в тоже время полностью расслабил все свои мышцы, нормализовал дыхание и, погрузившись в некое подобие транса, стал мысленно призывать рыбу к себе.

«Я не убил ни одного из твоих сородичей» – монотонно говорил он про себя, – «и не причиню вреда тебе, мне лишь нужно обладать тобой, но всего на одно мгновение, а затем я вновь отпущу тебя в воду».

Он снова и снова как заклинание повторял эти слова, а руки его были выставлены ладонями вверх. Бросавший на него временами насмешливый взгляд Экехард пришёл к выводу, что он совсем спятил, и что таким способом он уж точно не сможет поймать рыбу. Какого же было его удивление, когда ближе к концу испытания, когда он уже начал загребать и убивать рыб буквально десятками, одна из них – самая маленькая и юркая, прошмыгнула между его ног, подплыла к Харманду и, выпрыгнув из воды, опустилась на одну из его ладоней.

Вздрогнув, Харманд открыл глаза, и, бережно подняв ладонь вверх, к своему восторгу отметил, что скользившая между его пальцами рыба, вместо чешуи была покрыта самым настоящим чёрным мехом. А затем она исчезла. А вместе с ней пропало и всё остальное. Они оба оказались в чёрном ничто.

– Все испытания закончены, – на этот раз Дух не появился, но голос его был слышен всё также отчётливо, – и теперь вы сможете вернуться обратно в свой мир. Как бы вы ни пытались, вы не вспомните ничего из того что видели и делали здесь. Удачи вам, о сыны своего рода.

Голос затих, обернувшись на Экехарда, Харманд заметил, что он начал быстро таять, и поэтому поспешил, пока ещё не стало совсем поздно, задать вертевшийся у него на языке вопрос.

– Великий Дух, прошу, раз я всё равно всё забуду, скажи, молю, почему та рыбка сама попала в мои руки?

Его слова повисли в воздухе, Экехард почти полностью истаял, и Харманд, уже не надеялся получить ответ на свой вопрос, как голос в его голове сказал:

– Ведь ты сам попросил её об этом.

– Но разве она не должна была выбрать сильнейшего из нас? – как можно быстрее скороговоркой выпалил Харманд.

– Нет, – в голосе Духа прозвучали весёлые нотки, – быть урсолом, не значит быть только сильным и выносливым. Дар и так даст вам могучее тело, с которым эти навыки станут само собой полагающимися, а вот ум, смирение и покой, это совсем другое дело. Именно они показывают то, какими вы будете урсолами. И… – Дух сделал выразительную паузу, – дару не нужны бездумные убийцы и гордецы, глухие до страданий тех, кто по роду своему слабее их.

Голос в голове затих, и, не смотря на то, что у Харманда было ещё много вопросов, его бесцеремонно вытолкнули из сна. Широко открыв глаза, он увидел над собой взволнованное лицо отца.

***

Харманд попробовал приподняться, но его мышцы ломило так, словно по ним прошла целая толпа урсолов. Он ощущал как его тело, претерпев изменение, стало гораздо сильнее, но оттого что превращение произошло только что, он испытывал острую боль во всех конечностях и некоторых органах.

– Лежи, не шевелись, – услышал он напряжённый голос отца, – тебе сейчас нужно отдыхать.

Харманд решил воспользоваться советом того, кто уже проходил через последствия испытаний.

«Испытаний…» – пронеслось у него в голове, – «Но какими они были?»

Как бы он ни пытался напрягать свою память, ничего из того что происходило с ним в течение последних трёх суток, вспомнить он не мог. Оттого вся ночь и последующий за ней день для него прошли в непредсказуемом волнении. Несколько раз за это время он, повернув голову, пытался прочесть схожие эмоции на лице Экехарда, но так ничего и не разглядел – оно у него было расписано всеми красками безмятежности. Это наводило Харманда на тревожные мысли.

Ближе к вечеру страх неизвестности стал просто невыносимым. Сердце так бешено билось в груди, что под его ритм можно было пуститься в пляс. Харманд ждал, из последних сил ждал решения своей судьбы, и, когда солнце, в последний раз озарив Лордарию своими тёплыми лучами, ушло за горизонт, время пришло.

Зажмурив с силой веки, он буквально ощутил, как по всему его телу, волна за волной разливается безумие. Оно уже охватило его почти полностью, когда откуда-то сбоку раздался истошный рёв. Отвлёкшись от своих ощущений, Харманд открыл глаза и уставился на Экехарда. В облике медведя он удар за ударом с бешеной скоростью разрывал свою плоть на части.

Через несколько минут всё было кончено. Когда Экехард затих, Харманд вновь попытался обратиться к своему внутреннему «я», и, к удивлению, смешанному с радостью понял, что его безумие было мнимым. Вероятно, он слишком долго думал о нём, вот и внушил себе, что сходит с ума.

Новообращённый урсол с небывалой доселе лёгкостью откинулся на камень, и впервые за долгие годы выдохнул с