Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

– Подтверждаем!

– Быть посему! – раздался звонкий металлический стук копья. – Доверьтесь Силе Алтаря, внуки божьи!

Тамара вглядывалась в спокойное лицо Никиты, на котором играли светотени от камня и солнца, и казалось, что оно живет своей жизнью, отстраненно воспринимая происходящее. Вдруг молодой волхв подмигнул, ободряя девушку, и Тамара, глубоко вздохнув, тоже отрешилась от всего. Но глаза на всякий случай прикрыла.

Сначала она почувствовала легкое покалывание в пальцах, медленно распространявшееся на ладони и запястья. Какие-то блики запрыгали перед ее глазами, прикрытыми веками. Чуть-чуть их разжав, княжна едва не закричала. Их руки были объяты холодным ярко-оранжевым огнем, растущим прямо из камня и стремящимся подняться к куполу. Мечущиеся по сторонам язычки пламени наклонялись то к Никите, то к Тамаре, словно не зная, какой путь выбрать. А потом весь храм тихо и басовито загудел, дрожа и резонируя вместе с огнем, яростно изменившим свое направление. Он ринулся к руке Перуна, на котором бесновался искрящийся клубок Силы. Стоявшие в отдалении свидетели таинства готовы были поклясться, что между громовержцем, женихом и невестой образовался светящийся треугольник, налившийся алым цветом. Тамара уже во все глаза смотрела на буйство холодных красок, стремящихся выйти из повиновения, но по чьей-то жесткой воле держащихся на вытянутых руках. Девушка почувствовала такое умиротворение, что захотелось заплакать от счастья. И Никита, кажется, чувствовал то же самое. Его глаза… Они излучали столько любви, нежности и заботы, что такого просто не могло быть. Просто не могло!

И вдруг все закончилось. Мощь, набранная пламенем из алтаря, выплеснулась в потолочное отверстие, растворившись в солнечном свете. И где-то в прозрачной глубине неба что-то гулко громыхнуло и прокатилось каменным обвалом. И наступила глубочайшая тишина.

– Кольца молодых! – голос жреца за спиной Никиты был донельзя растерянным.

Тут же подсуетился Ромка, давая бархатистую красную коробочку Никите, а Лиза Воронцова – такую же Тамаре.

– Охренеть! – тихо прошептал Елагин, не сдержавшись.

Жрец сердито кашлянул.

Никита улыбнулся, шагнул навстречу своей невесте и уверенно надел кольцо с рубином на ее палец. Кольцо с вычурной гравировкой и голубым сапфиром укрепилось на его безымянном пальце. Цвета двух родов поменяли своих представителей, связав их новыми обязательствами.

– Боги благословили молодых! – жрец с копьем тоже выглядел изумленным. Он даже не смог сразу заговорить. – Мощь Перуна приняла силу стяжателя и берегини!

– А что взамен, хотел бы я знать? – проворчал Назаров-старший, когда свидетели вышли на залитую солнцем площадку перед храмом. – Что вообще произошло?

– Нечто необычное, из ряда вон выходящее, – усмехнулся император, оказавшийся рядом. – Кажется, молодые получили защиту от самого громовержца. А твой правнук, Анатолий Архипович, превращается в теневого фаворита в среде аристократии. Что-то мне чутье подсказывает – скоро бульон кипеть начнет.

– Вы бы, ваше величество, придержали его ретивость, – пробурчал патриарх. – Мне-то уже недолго осталось. Пусть лучше с таким пылом детишек рожают, чем в поганую клоаку соваться.

– Присмотрим, Анатолий Архипович, обязательно, – положил свою руку на плечо старика император. – Деликатно и незаметно.

Родственники и свидетели расступились, пропуская молодых вперед, чтобы уже внизу те приняли поздравления, осыпание цветами, конфетти и прочие атрибуты праздника. Несколько видеокамер уже нацелились на лестницу хищными зрачками мощной оптики.

– Никита, ты что-нибудь понял? – крепко вцепившись в руку мужа, спросила Тамара. – Я, когда увидела эти всполохи, ужасно струсила.

– Надо обдумать. Я сам пока в шоке, – признался Никита. – Но меня просто распирает от энергии, которую получил из ладони Перуна. Такое ощущение странное… Не описать словами.

– А я видела твои глаза, – прижавшись к Никите, призналась девушка. – Они лучше всего мне сказали о тебе. Надеюсь, твоей энергии хватит на всю ночь?

– Ты меня заводишь, солнышко! – шутливо прорычал волхв.

Весь день для него протянулся бесконечной лентой праздника, в котором смешались образы людей, крики поздравления, музыка, шутливые сценки ребят из развлекательной студии, игры и конкурсы, пока они не оказались на входе в Зимний дворец, где предстояло выдержать банкет и танцы. Император сам предложил предоставить Концертный зал для увеселений и Белый зал для праздничного пиршества. Для любимой племянницы он готов был сделать все, что Тамара ни попросила бы, но его пыл остудили жена и княгиня Меньшикова. И так размах свадьбы превысил разумные нормы. Слишком она выходила медийной. Уже и ролики успели прокрутить по новостям. Впрочем, вал веселья уже невозможно было остановить.

После банкета с многочисленными поздравлениями и переменами блюд объявили большой перерыв на танцы, и после него оставался фуршетный стол для тех, кто будет веселиться до утра. Танцевальную программу открывал вальс в исполнении жениха и невесты. Все гости перекочевали в Концертный зал. Никита вывел Тамару, чуть смущенную от скрещенных на них взглядах присутствующих, на пустую середину и посмотрел на сухопарого старичка-дирижера из Императорской музыкальной труппы, который столбиком застыл на небольшом подиуме. Он спокойно ждал отмашки жениха, чтобы сыграть традиционный вальс, пусть даже с некоторыми вариациями. Опытный дирижер уже не удивлялся изменениям в современном мире; музыка тоже не замирала в своих жестких рамках, даже классическая.

Никита кивнул – под своды зала взлетели первые гармоничные звуки.

Традиция исполнять свадебный танец молодоженов прижилась в столице уже давно, и постепенно он стал обязательным элементом торжества в крупных городах империи. Приглашенным гостям, родственникам и родителям было приятно наблюдать за элегантными перемещениями жениха и невесты на танцевальной площадке под звуки вальса, они испытывали при этом ностальгирующие чувства по ушедшим годам. Молодость, крепкие руки жениха, его скупые, но точные движения в танце, красота невесты и ее счастливое лицо, в котором отражались все эмоции этого дня, настолько увлекли зрителей, что они почти все отвлеклись от разговоров и широким полукругом растеклись по залу. Гремящие звуки вальса, слегка адаптированного под современные ритмы (Никита специально встречался с музыкантами и пояснил, зачем ему так нужно), закружили пару по кругу. Волхв вел Тамару легко и непринужденно, поддерживая ее спину одной рукой, а сам отсчитывал нужное количество поворотов и полуповоротов, чтобы вписаться в окончание музыки. Одновременно с этим он готовил скрипты для активизации двух плетений. Одно Никита подвесил над Тамарой, а другое – над собой. В магическом зрении выглядели эти плетения забавно, в виде перевернутых кувшинок, плотно закрытых крупными листками, как диафрагма у зеркальных фотоаппаратов. Осталось только щелкнуть пальцем, чтобы произошла активация.

Момент истины приближался. Вальсирующая музыка набирала обороты, стремясь к лепнине высоких потолков, чтобы обрушиться последними тактами на головы зрителей, разбивая на мириады тончайших звуков хрусталь огромных люстр. Никита зашептал, чтобы Тамара его услышала. Глаза девушки, внимательно следящие за губами партнера, налились изумрудными всполохами; настолько она