Вероломный бог - Кэмерон Джонстон

Оттолкнувшись от стены, он заставляет себя двигаться дальше, хотя ноги налились свинцом. Он выиграл для города немного времени, но теперь пора выйти на главную улицу, позвать стражу, бандитов – хоть кого-нибудь. Надо предупредить их, что погибнут тысячи. Его семья тоже умрет.

– Ну, давай… Ты, жирный… осел… – сипит он, сосредоточившись на том, чтобы передвигать ноги, не обращая внимания на струящийся по лицу пот и разъедающую глаза соль. Он вытирает лицо тыльной стороной ладони и моргает, чтобы прояснилось зрение.

Конец переулка перегораживает человек в темной промокшей одежде с капюшоном, затаившийся в самом глубоком сумраке. Линас молит, чтобы это был маг, пришедший на помощь.

– Демоны вернулись! – кричит Линас.

Но когда он пытается пробежать мимо, человек выпрастывает руку и ударяет его по горлу. У Линаса подгибаются ноги.

– Я знаю, – говорит неизвестный.

Линас ударяется спиной о камни мостовой и пытается набрать воздуха, но слишком ослаб. Тени вокруг смыкаются.

– Конечно, я знаю, – говорит незнакомец в капюшоне, вынимая из широкого рукава скальпель. – Ведь я их хозяин.

Я засипел от боли. В крови и мышцах пульсировала магия, а сознание дрожало, видения врезались в голову и отступали, словно судорога. Гори они все огнем!

Десять долгих лет я понятия не имел, кто настолько меня ненавидит или боится, что натравил демонов. Я предполагал, что это имеет отношение к моему участию в смерти бога. Но все эти годы, возможно, я ошибался, потому что узнал сильно обожженную морду сумрачной кошки – ведь именно я много лет назад обрушил на нее и ее спутника пылающий дом. Кошку-демона, которую я назвал Горелой, вызвал шаман Скаллгрима в костяной маске, но ни один необученный Одаренный, полагающийся на магию крови, не смог бы добиться верности целой стаи таких могущественных демонов. Кем бы ни был их настоящий хозяин, он либо из тех диких племен, либо в союзе с ними. Но кто он и почему преследует именно меня?

А теперь, когда демоны меня нашли, уже не было нужды сдерживаться, полагаясь лишь на два других, более слабых вида магии – магии воздуха и манипуляций с человеческим телом. Каждый Дар преобразует поток магии по-разному, наделяя своего обладателя определенным набором способностей, и мой проклятый Дар управлять человеческим разумом был силен, даже если выпустить одну каплю, и становился по-настоящему опасным, когда применяется без ограничений. Это самая древняя и редкая магия, и демоны могли учуять ее за лигу.

В головах двух ополченцев сжался в клубок страх. Если бы они увидели сумрачную кошку, то убежали бы и оставили меня на погибель. Один из них ободряюще положил руку мне на плечо. Я схватил ее, и моя магия устремилась в него, проникая в мысли. При контакте с кожей это всегда легче, а при всей его панике и растерянности приказать ему защищать меня было проще простого. Мужчина повернулся и направил на демона копье. А за ним и второй слегка растерявшийся ополченец.

Предоставив им сдерживать тварь, я помчался к кораблям. Все равно ополченцы почитай что мертвецы, как только их настигнут люди Скаллгрима.

– Я иду, Линас. Держись!

Я попытался дотянуться до него с помощью уз Дара, но…

Линас ощущает теплую влагу в паху – он обмочился.

– Прошу, пожалуйста, не надо, – хрипит он. – Я никому не скажу.

– Уж точно не скажешь, – отвечает незнакомец, и под капюшоном мелькает улыбка. – Мне нужна твоя плоть, магорожденный. Содержащаяся в ней магия мне пригодится.

Он опускается на колени у распростертого Линаса, пригвождая его к холодным камням, и сжимает руку как в железных тисках. Один ловкий удар – и он рассекает ее от запястья до локтя.

Линас вопит, понимая, что вот-вот умрет.

– Боги, помогите!

Человек в капюшоне хмыкает:

– Так называемые боги Сетариса ослеплены и закованы в цепи, Линас. Они слишком поглощены собственной борьбой за выживание, чтобы заметить происходящее здесь. От них ты помощи не дождешься.

Линас знает, что должен во что бы то ни стало отправить весточку через узы Дара. Кто-то мог бы счесть отвратительным, что Линас покорился Бродяге, обладающему более сильным Даром, но это доверие уже тысячекратно окупилось. Где бы ни находился сейчас Бродяга, надо связаться с ним, рассказать об угрозе Сетарису, предупредить, что Лайла и Чарра в опасности. Если он еще жив, то, возможно…

– Я тебя чувствую, Линас! Беги! Выбирайся оттуда. Я иду. Давай…

Слишком поздно.

В надежде вернуть друга домой он собирает всю силу своего зачахшего Дара, наполняется им, пока не чувствует, что вот-вот взорвется. Он представляет Бродягу, когда тот в последний раз вышел из дома Линаса, его циничную улыбку, усталый и затравленный взгляд.

Скальпель делает глубокий порез. На серебристое отражение расколотой луны фонтаном вытекает яркая артериальная кровь.

Линас чувствует, как прибывают силы, готовые излиться через узы Дара, но вместо этого нож поворачивается, и Линас снова кричит.

Человек в капюшоне улыбается шире, в лунном свете блестят белые зубы. Он качает головой:

– Никто не придет тебе на помощь, жалкий отброс Одаренных. Подумать только, когда-то ты собирался стать магом.

Он начинает срезать с Линаса кожу, и скальпель сверкает алым на серебре.

Линас кричит, и ему на лицо капает горячий липкий дождь. Он так хотел бы оказаться дома, с семьей, перед потрескивающими в камине углями, досыта наесться и напиться вина. Он всю жизнь желал всем лишь здоровья и счастья. И подвел их. Он закрывает глаза и молит о смерти, чтобы остановила боль.

– Смерть тоже тебя не спасет, Линас, – говорит незнакомец. – У меня на тебя другие планы.

В памяти всплывают слова Бродяги: «Выбей у сволочи почву из-под ног, врежь ему по яйцам и делай все, что тебе нужно, пока он блюет». Нельзя сдаваться. Линас еще не знает, что делать, но если удастся как-то отвлечь противника, появится один-единственный шанс вернуть Бродягу домой.

Он останавливает взгляд на воображаемом спасителе, стоящем за спиной у человека в капюшоне, и разражается издевательским смехом, раскатывающимся по всему переулку.

Глаза незнакомца округляются.

– Что ты…

И когда человек в капюшоне разворачивается, чтобы посмотреть назад, Линас из последних сил отправляет еще одно послание и надеется, что этого хватит, что хотя бы последняя часть сообщения прорвется сквозь ночь и дойдет до…

Внутри черепа взорвалась боль. Я схватился руками за голову, а из носа хлынула кровь. Как будто в голове что-то лопнуло. О боги, нет! Линас! Линас!