Таверна в другом мире. Том 3 - Лев Белин

— Лариэль, руки на виду, я не в прямом смысле.

— Да я шучу, я же не дура совсем, — улыбнулась Лариэль.

Как же я хотел в это верить.

Мы добавили в каждую сковороду топлёного свиного жира и отправили в печь. Тут главной опасностью было передержать сосиски. Десяти минут было достаточно по идее, но лучше всего было уловить тот самый момент, когда жир почти начинает гореть. Именно этот миг добавлял лёгкую, едва уловимую копчёность. И именно он отличал профессионала от любителя.

— Готовимся, тесто достанем в последнюю минуту. Иди к коробу и жди моей команды.

— Зачем? — не поняла Лариэль.

Вот эти тонкости мне и предстояло объяснить. Как бы ни было просто блюдо, всегда есть нюансы, что могут кардинально изменить финальный результат. Именно эти мелкие штрихи позволяли создавать из простейших блюд — маленькие шедевры.

— Жар и холод — есть тот самый взрыв, — улыбнулся я, — и не забудь, как достанем тесто, сразу добавь молотый перец. Он усилит вкус, создаст оттенок и оттенит соль, разбавив однообразие.

— Поняла!

Эльфийка заняла свою позицию, а я поглядывал на Мику. Та стояла за другим столом и с подозрением смотрела на четыре тушки курицы, периодически поглядывая на меня.

«Пятнадцать минут и я всё объясню.» — посылал я мысленный сигнал.

Это было следующее блюдо на повестке дня — Курица тапака, хотя русскому человеку оно было известно как «табака». И даже если практически каждый в моей стране пробовал это блюдо, даже знал, как готовить — в нём тоже были те самые нюансы. Уже в самом названии, ведь «тапака» не просто название, а сковорода, в которой принято готовить это блюдо. Кулинария вообще полнилась названиями, что имели не самое прямое значение блюда, а происходили из инструментов, техник, культур: йоркширский пудинг, курица тапака, всякие тар-тары, севиче и тот же конфи. И это только самый скромный список.

— Лариэль! — бросил я.

Эльфийка тут же всполошилась, чуть не поскользнулась, но ухватилась за дверцу короба. Вытащила тесто и бросилась к столу чуть не падая. Быстро добавила перец, перемешала, и тогда-то начал действовать я. Спокойно, но быстро вытащил шкворчащие сосиски с ошеломительным мясным ароматом. Поставил на стол и щипцами ловко перевернул каждую. Жир вокруг слегка дымился, что гарантировало нужную температуру. А Лариэль тут же заливала тесто за мной. Оно тут же кипело и расширялось, вбирая в себя невообразимый жар. По кухне растёкся аромат перца и свежего хлеба.

— И обратно! — бросил я, отправляя форму в печь, — Теперь выпекаем минут тридцать, но следим. Главное первые минут пятнадцать дверцу не открывать, а когда проверяем, делать это быстро.

— Есть! — вытянулась эльфийка около печи.

— Но это не значит, что можно бездельничать, — улыбнулся я, — Подготовь горошек, пюре, жареный лук. Наша нора, это не только тесто и сосиски.

— Хорошо…

Я кивнул и отправился к Мике, та увидела и занервничала.

— А я как раз собиралась заняться! — словно оправдываясь, сказала она.

— Мика, не надо стесняться, если чего-то не понимаешь.

— Но… но ты же уйдёшь скоро, — её голос погрустнел, — Я должна буду следить за кухней. Я не хочу тебя подвести!

— И не подведёшь. Но и взваливать всё на себя не нужно.

— Кто бы говорил, — услышал я голос Дурка, тот стоял в проёме.

— Ты что-то сказал? — спросил я.

— Нет, — чётко, уверенно, будто действительно ничего не говорил, ответил орк.

— Ладно, ты чего-то хотел?

— Да. Всё собрал. Сумки в комнате. Припасы на складе. Только мясо осталось снять, — пробасил он.

Эти слова означали одно — скоро в путь. Последние три дня мы максимально подготавливались. Ну как — мы. В основном Дурк. Я был с девчонками на кухне, обсуждал с Келдаром ремонтные работы, наставлял Селену и Эриона основам цивилизованного сервиса, ходил с Фунтиком в лес. Занимался тем, чем должен заниматься шеф. На самом деле, эти три дня были самыми спокойными за всё время пребывания в этом мире. Даже как-то странно, словно затишье перед бурей.

«Значит, завтра пора в путь…» — старался осознать я. Мне чертовски не хотелось оставлять их, бросать таверну, — «Но я должен.»

— Спасибо тебе, ты действительно очень помог, — поблагодарил я.

Орк только кивнул и скрылся. Он наверное и не представлял, как много сделал. За три дня заготовил сухари, вяленое мясо и сушёную рыбу, сушки; собрал всё необходимое в походе: от верёвки до всех маршрутов и расписаний. И всё же, кто он такой?

А на кухне с приходом Дурка настроение изменилось, казалось, всё притихло. И мне выпала участь нарушить эту тишину:

— Для начала хорошенько промой тушки и просуши. Влага — враг хрустящей корочки, а она в этом блюде обязательна, — говорил я и видел, как на глазах Мики наворачиваются слёзы.

— Маркус… — прошептала она.

— Мика, сейчас мы готовим. Кулинария не любит печаль. Поплакать успеем, хорошо? — спросил я.

Возможно, для большинства это прозвучало бы эгоистично и высокомерно, даже бесчувственно. Но кухня была способна отринуть всё, растворить печаль в работе. И я не раз спасался этим. И знал, сейчас не следует поддаваться эмоциям.

Мика вытерла слёзы, на несколько секунд опустила глаза, а затем посмотрела на меня с решимостью.

— Поняла, — сказала она, сложила тушки в большую миску и отправилась к раковине.

А теперь меня беспокоила Лариэль. Я даже не поворачиваясь чётко ощущал её взгляд на себе, казалось, он может прожечь. Но вместо взрыва она неожиданно сказала:

— Ты обещал вернуться. И я тебе верю, — голос полнился невероятной нежностью и верой.

— Как там жабы?

— Уже не квакают, — усмехнулась она.

— Ха-ха! — посмеялся я, и на душе сразу как-то полегчало.

Никогда не замечал за собой склонности к сентиментам в прошлой жизни, но эти девушки стали действительно дороги мне. И как бы я ни мужался, сердце щемило накатывающей тоской. Такой тупой, пульсирующей болью, растекающейся по телу.

— Готово, — сказала Мика, ставя миску на стол, — И я не собираюсь больше плакать, — улыбнулась она, глядя на меня, — По крайней мере, пока ты не вернёшься.

— Хорошее решение, — улыбнулся я в ответ.

«Что бы с ней ни происходило, она сильная. И её сила не грубая, не