Чайная буря - Хафса Файзал

Джин истекал кровью по ее вине. Он пытался выиграть для нее немного времени. Она же согласилась на эту работу из-за матери – чтобы заслужить прощение той, Флик была готова на что угодно. Но никогда не думала, что кто-то может быть готов на что угодно ради нее.

А Джин за нее чуть не умер.

– Я видела, как вы с Арти обделываете свои возмутительные делишки, но сегодня ты, похоже, оставил весь здравый смысл в чайнике из «Дрейфа» и отправился в Адмиральскую рощу без него, а? Ты повел себя неосмотрительно и глупо и…

Джин не сводил с нее глаз. Его взгляд соскользнул на ее губы, затем, когда Флик натужно сглотнула,– на ее горло. Лоб Флик покрылся потом, хотя на улице было совсем не жарко. Она обмотала туловище Джина оторванной тканью и внезапно ощутила, какой жар исходит от его тела, как вздымается и опадает грудь Казимира. Никогда прежде она не находилась в такой близи от парня. Чтобы остановить кровотечение, она потуже затянула повязку, и когда ее пальцы коснулись чужой кожи, Флик словно обдало огнем. От ее прикосновения напряглись его мускулы – тугие и рельефные. А ты чего ожидала? По ночам он держал вампиров в узде, днем командовал уличными бандами на пару с Арти.

Джин выгнул спину, подался ей навстречу.

– Продолжай, – промурлыкал он сонным голосом. – Не останавливайся, милая, раз уж начала.

– Сорвиголова, – тихо буркнула Флик и закончила перевязку. Внутри у нее словно запорхали колибри. Интересно, каково это – провести руками по этой широкой груди – приятно и тепло? Хотя какой в том смысл? Она все равно его предаст.

Джин, который едва не погиб, спасая ее. Джин, который верил в нее, как никто другой. Все было так просто, когда Флик пребывала в заключении в собственной спальне: она собиралась любой ценой добиться одобрения матери. Но если бы сейчас Флик удалось убедить служанку впустить ее в кабинет матери – пожалуйста, всего разочек,– а затем поведать той, что вот она, пропавшая книга учета Овна, или даже вот что задумали Казимиры, какими бы сведениями она ограничилась?

Мать отправилась бы к газетчикам, и Арти с Джином лишились бы не только «Дрейфа». Леди Линден могла бы не называть их имена. Могла бы воспользоваться связями, как тогда, когда всплыл скандал с Флик и тем перстнем с печатью.

– Ты сегодня была молодцом, Фелисити, – тихо произнес Джин, нарушив ход ее мыслей. Он наблюдал за ней – слишком внимательно, слишком откровенно, и Флик задалась вопросом, не заметил ли он ее раздрай и метания.

Хлопнула дверь. Флик резко выпрямилась.

– Прошу, не прерывайтесь.

В тени бокового крыльца стоял Маттео Андони – он наблюдал за ними с улыбкой на лице. Его фарфоровая кожа контрастировала с темным пальто, которое он набросил поверх полурасстегнутой белой рубашки и черных брюк. Слова «скромность» в его словаре явно не было. За минувшую неделю Флик столько раз видела обнаженные части мужского тела, что иной мог бы решить, будто она уже замужем.

Не успела Флик ахнуть, как Джин вскочил на ноги. Он взлетел по ступенькам крыльца и прижал Маттео к кирпичной стене особняка.

– Ты солгал, Андони, – прохрипел Джин, покачнувшись от боли.

Тон у него был убийственный. Казимир во плоти. На миг Маттео, ошарашенный и удивленный, потерял дар речи и прищурился, глядя на Джина сверху вниз.

– Не припомню подобного, – спокойно ответил он. Во рту у него мелькнуло что-то белое, чего Флик прежде не замечала.

– Ты говорил, что сестры Торн работают в банке, – прошипел Джин, смяв рубашку Маттео в кулаке, и Флик сочла, что это не только жест злости, но и попытка удержаться на ногах.

Ноздри Маттео раздулись, глаза потемнели и превратились в щелочки. Казалось, он борется с самим собой, борется с каким-то желанием. Он все меньше походил на художника и все больше… на хищника.

– Говорил, – подтвердил он, и голос его прозвучал чуть ниже обычного. Его грудь вздымалась, словно он запыхался. – На твоем месте, Джин, я бы меня сейчас же отпустил.

– Это вряд ли. – Джин рассмеялся, а кровь тяжелыми каплями все падала на дощатое крыльцо. – Я позволю тебе угадать, вампир, где сегодня были сестры.

У Джина кровь. Клыки. Вот что виднелось во рту у Маттео.

Флик сразу поняла, что они в опасности: Маттео расслабился. Он перестал сдерживаться. Сделал Джину подсечку и завалил его наземь, придавив к крыльцу собственным весом. Вампир двигался пластично, словно вода, с некой беззаботной легкостью. Флик оставалось лишь смотреть, как он ведет пальцем по щеке Джина. Не пальцем – когтем.

– Дома, – тихо произнес Маттео тоном, от которого у Флик по хребту пробежал морозец. Она могла бы поклясться, что взгляд Джина подернулся поволокой при звуках обольстительного вампирского голоса. – Там, где большинство людей и проводит время.

Им грозила жуткая, чудовищная опасность. Вампир вроде Маттео не стал бы растрачивать свое обольщение на обычного человека. Если только он не поддался своим животным импульсам. В любой момент Джин мог превратиться в его полдник.

Флик беспомощно осмотрелась и схватила зонт Джина. Что теперь делать? Врезать вампиру зонтом по голове? Если Маттео больше не владел собой, в опасности они оба. Беги, приказал ей внутренний голос. Нет, возразила она себе. Ведь Джин ради нее рисковал жизнью.

Над ней нависла тень.

– Не вынуждай меня нарушать нашу договоренность.

Арти. Она стояла, заслоняя собой солнце: волосы превратились в гало, позади нее застыл Лаит. Вид у Арти был потрепанный, вся одежда в пыли, губы сжаты в тонкую полосу, сообщавшую о том, что ее терпение истончилось до предела. Флик открыла рот предупредить, что Маттео, вероятно, не мыслит здраво, но это ведь была Арти. Она явно все уже поняла сама.

Тишина стояла такая, что урони кто иголку, Флик услышала бы стук, с которым та упала бы на пол.

Наконец Маттео заговорил.

– О, как мне не хватало тебя, дорогая, – сказал он, но на шутку это вовсе не походило. Он не поддразнивал, а язвил. Отчасти это было предупреждение, отчасти – мольба. Арти не сдвинулась с места. Маттео повернул к ней голову, и Флик заметила, как их взгляды схлестнулись – воздух вокруг словно иссяк, они будто превратились в статуи.

Длился этот миг вечность: сердце Флик будто оказалось в сахарном сиропе и теперь билось медленно, со скоростью неторопливо капающего