Фермер 2. Водная жила - Алим Онербекович Тыналин

В доме было тепло и уютно. Мягкий свет ламп создавал интимную атмосферу, а шум трескучего мороза за окном надежно скрывал наши тихие голоса.

Галя позволила мне расстегнуть пуговицы ее платья. Под ним оказалось белое хлопковое белье, простое, но очень женственное. Она застенчиво прикрывалась руками, но когда я нежно их отвел, не сопротивлялась.

— Вы красивая, — сказал я, любуясь ее стройной фигурой. — Очень красивая.

Галя покраснела, но улыбнулась:

— А вы тоже… раздевайтесь. Хочу видеть вас.

Мы помогали друг другу, целуясь и касаясь, привыкая к новой близости. Когда мы наконец оказались рядом под теплым пледом, который я достал из шкафа, Галя дрожала, не от холода, а от волнения.

— Не бойтесь, — шептал я, поглаживая ее. — Все хорошо.

— Мне не больно, — удивленно прошептала она через некоторое время. — А я думала… Мне так хорошо…

Мы двигались медленно, осторожно, привыкая друг к другу. Галя прижималась ко мне, тихо постанывая от удовольствия. Когда все закончилось, она лежала у меня на груди, тяжело дыша.

— Это было… — начала она и не закончила.

— Что? — спросил я, целуя ее в макушку.

— Прекрасно, — прошептала она. — Теперь я понимаю, о чем говорят замужние женщины. Теперь я ваша.

Мы лежали в тишине, слушая шум метели за окном. Дома было тепло и уютно, и казалось, что весь мир сузился до этого маленького пространства, где мы наконец стали по-настоящему близкими.

— Не жалеете? — спросил я.

— Нет, — твердо ответила Галя. — Это то, чего я хотела. С вами и только с вами.

Когда пришло время расставаться, мы долго не могли оторваться друг от друга. Одеваясь, Галя застенчиво улыбалась, поправляя волосы и платье.

— До завтра, — сказала она у порога, поднимаясь на цыпочки для прощального поцелуя.

— До завтра, — ответил я.

Проводив ее домой, я вернулся с чувством, что моя жизнь изменилась навсегда. Рядом теперь была женщина, которая принадлежала мне так же, как я принадлежал ей.

Глава 16

Районные противники

На улице стоял крепкий январский мороз под тридцать градусов, но люди трудились без перерыва. Паяльные лампы разогревали мерзлую землю, сварочные аппараты высекали искры, экскаваторы грызли промерзший грунт.

Я стоял у окна конторы совхоза, потягивая горячий чай и наблюдал за работой второй смены строителей. За моей спиной Кутузов и Ефимов увлеченно спорили о преимуществах двух печек, которые отапливали помещение НИО.

Старая чугунная «Буржуйка» образца 1935 года стояла у восточной стены, новая стальная «Сибирячка» производства Новосибирского завода, у западной. Каждая имела своих сторонников среди сотрудников.

— Петр Васильевич, посмотрите на термометр! — горячился Ефимов, размахивая ртутным термометром ТЛ-4. — Возле «Сибирячки» восемнадцать градусов, а возле «Буржуйки» только пятнадцать!

— Зато «Буржуйка» равномернее прогревает, — возражал Кутузов, поправляя очки в металлической оправе. — И дров меньше жрет. Я вчера замерял расход, три полена против пяти.

Я улыбнулся их спору. После напряженных недель строительства такие мирные дискуссии казались отдыхом. Но спокойствие оказалось обманчивым.

В половине десятого утра к зданию конторы подъехали две машины, черная «Волга» ГАЗ-24 и серый УАЗ-469. Из автомобилей вышли четыре человека в длинных пальто и каракулевых шапках, с кожаными портфелями в руках. Все выглядели официально и немного угрожающе.

— Товарищи, к нам комиссия, — объявил я коллегам, отставляя стакан на письменный стол, покрытый зеленым сукном.

Первым в кабинет вошел мужчина лет сорока пяти в темно-синем пальто с каракулевым воротником. Невысокого роста, плотного телосложения, с аккуратно подстриженными усами и внимательными карими глазами за очками в роговой оправе.

— Разрешите представиться, — сказал он, снимая шапку и разглядывая обстановку кабинета. — Макарычев Геннадий Иванович, заместитель начальника отдела промышленности и строительства райкома партии.

За ним последовали еще трое: представитель санэпидстанции в белом халате поверх пальто, инспектор по охране труда с красной повязкой на рукаве и человек в военной форме без погон, видимо, из пожарной инспекции.

— Корнилов Виктор Алексеевич, заведующий научно-исследовательским отделом, — представился я, протягивая руку для рукопожатия.

— Вот как, — Макарычев достал из внутреннего кармана пальто удостоверение в красной корочке и показал его мне. — Мы прибыли с плановой проверкой соблюдения норм безопасности и санитарных требований на вашем строительном объекте.

Санитарный врач, представившийся Калмыковым Борисом Петровичем, уже разворачивал на столе толстую папку с документами. Это был худощавый мужчина лет пятидесяти с бледным лицом и нервными движениями рук. На нем был белый медицинский халат с эмблемой Минздрава СССР на левом рукаве.

— У вас имеется санитарно-эпидемиологическое заключение на проводимые работы? — поинтересовался он, не поднимая глаз от бумаг.

— А оно требуется? — удивился я. — Мы строим оросительную систему, а не химическое производство.

— Требуется для любых работ, связанных с нарушением почвенного покрова на площади свыше одного гектара, — сухо ответил Калмыков, делая запись в блокноте. — Статья двенадцать Санитарных правил проектирования, строительства и эксплуатации объектов водоснабжения.

Представитель пожарного надзора, старший лейтенант Петухов Анатолий Семенович, осматривал электрощит управления насосными станциями, установленный у противоположной стены. Это был молодой мужчина лет тридцати с военной выправкой и строгим лицом.

— Электрощит не соответствует требованиям пожарной безопасности, — заявил он, открывая металлическую дверцу щита. — Отсутствует огнестойкая перегородка, нет автоматической системы пожаротушения, провода проложены без защитных коробов.

Инспектор по охране труда Добровольский Павел Михайлович, мужчина лет сорока в потертом костюме и ботинках на резиновой подошве, изучал схемы насосных станций, развешанные на стенах кабинета.

— Товарищ Корнилов, — обратился он ко мне, поправляя очки с толстыми стеклами, — где техническая документация на самодельные металлические опоры линий электропередач? И кто проводил расчет их несущей способности?

Вопросы сыпались один за другим. Каждый член комиссии нашел в нашей работе массу недочетов, которые раньше никого не интересовали. Стало ясно, что проверка носит неслучайный характер.

— А можно узнать, — осторожно поинтересовался я, — кто инициировал эту проверку?

Макарычев обменялся взглядами с коллегами:

— Поступила информация о нарушениях техники безопасности на вашем объекте. Райком не может оставить такие сигналы без внимания.

— От кого поступила информация?

— Это конфиденциальные сведения, — уклончиво ответил представитель райкома. — Важно не кто сообщил, а что именно нарушается.

В этот момент из соседней комнаты донесся громкий спор между Кутузовым и