Фермер 2. Водная жила - Алим Онербекович Тыналин

Глава 15

Поющие радиаторы

В понедельник утром меня разбудил не звонок будильника, а стук в дверь. За порогом стоял взволнованный Железняков в расстегнутом полушубке.

— Виктор Алексеевич, — сказал он, снимая шапку-ушанку, — у нас в общежитии что-то странное происходит. Батареи… музыку играют.

— Какую музыку? — не понял я, быстро одеваясь.

— Самую обычную. Вчера вечером вальс играли, позавчера марш какой-то. Строители думают, радиопомехи, но звук точно от батарей идет.

Мы отправились в общежитие при МТМ, двухэтажное кирпичное здание с центральным отоплением, построенное в конце пятидесятых. В фойе нас встретила группа рабочих с озадаченными лицами.

— Товарищ Корнилов, — обратился ко мне монтажник Василий Сергеевич Крюков, — может, вы объясните, что с батареями творится? Вчера в семь вечера заиграли «На сопках Маньчжурии», сегодня утром что-то похожее на полонез.

Я приложил ухо к чугунному радиатору МС-140 в коридоре. Действительно, из него доносились мелодичные звуки, не очень громкие, но отчетливые. Словно кто-то играл на духовом инструменте в соседней комнате.

— А в какое время это происходит? — поинтересовался я.

— Строго по расписанию, — ответил сварщик Иван Николаевич Сидоров, который уже поправился после гриппа. — В семь утра, в час дня и в семь вечера. Минут по пятнадцать играет, потом замолкает.

Загадка становилась интереснее. Я обошел все этажи, прислушиваясь к радиаторам. Музыка была не везде, только в определенных точках системы отопления. И мелодии действительно менялись: где-то звучал вальс, где-то марш, а в одной комнате я отчетливо услышал «Катюшу».

— Нужно провести техническое обследование, — решил я. — Галя, можете организовать наблюдение? Пусть комсомольцы зафиксируют, когда и где именно играет музыка.

Галя, которая подошла к нам в сопровождении Кольки и Федьки, кивнула:

— Ребята будут дежурить посменно с блокнотами и часами. Вести подробный журнал наблюдений.

К обеду картина стала проясняться. Колька доложил результаты:

— Виктор Алексеевич, музыка начинается именно тогда, когда включается циркуляционный насос в котельной. И заканчивается, когда он выключается.

— А мелодии откуда берутся? — спросил Железняков.

— Вот тут интересно, — Галя показала записи в блокноте. — Разные участки системы играют разные мелодии. Как будто каждый радиатор настроен на свою ноту.

Я задумался. Система отопления как музыкальный инструмент? Трубы разного диаметра, разное давление теплоносителя, возможность резонанса…

— А кто у нас слесарь-сантехник? — поинтересовался я.

— Дядя Гриша, Григорий Иванович Малышев, — ответил Железняков. — Опытный мастер, всю жизнь с трубами работает.

Дяди Гришу нашли в котельной, мужчина лет шестидесяти с добродушным лицом и умелыми руками. На нем была роба синего цвета, валенки и шапка-ушанка. При нашем появлении он как-то странно засуетился.

— Григорий Иванович, — обратился я к нему, — расскажите про систему отопления. Может, есть какие-то особенности, которые объясняют звуки в радиаторах?

Дядя Гриша замялся, поправил шапку:

— Да какие особенности… Обычная система. Котел, насос, трубы, батареи. Ничего необычного.

— А вы случайно не музыкант? — неожиданно спросила Галя.

Слесарь покраснел:

— Откуда вы знаете? В молодости на гармошке играл, да это давно было…

— Григорий Иванович, — мягко сказал я, — а не вы ли настраиваете трубы так, чтобы они музыку играли?

Долгая пауза. Дядя Гриша тяжело вздохнул:

— Ну да, я… Скучно мне без музыки, товарищ Корнилов. Жена умерла три года назад, она на пианино играла. Дома тишина, на работе тоже. Вот и придумал, как трубы заставить петь.

Он показал нам схему отопления, испещренную дополнительными пометками:

— Смотрите, если заслонку в этом месте чуть прикрыть, а здесь вентиль на четверть оборота повернуть, то в трубе создается завихрение. Воздух начинает вибрировать, звук получается. А мелодию можно менять, регулируя давление в разных участках.

Система оказалась гениально простой. Дядя Гриша использовал законы гидравлики и акустики, превратив обычное отопление в огромный духовой инструмент.

— А когда вы это делаете? — поинтересовался Железняков.

— Перед сменами. Прихожу пораньше, настраиваю систему. А потом, когда насос включается, музыка играет. Народ радуется, хотя и не знает, откуда звуки берутся.

Рабочие, которые собрались в котельной, слушали объяснения с восхищением. Никто не рассердился, наоборот, все восхищались изобретательностью слесаря.

— Дядя Гриша, — сказал Крюков, — а можете «Подмосковные вечера» сыграть? А то все марши да вальсы.

— Могу, — улыбнулся слесарь. — Только дайте до вечера настроить.

— Знаете что, — предложил я, — давайте официально оформим это как рационализаторское предложение. «Система музыкального сопровождения производственных процессов» или как-то так.

Идея всем понравилась. Дядя Гриша получил официальное разрешение на свои эксперименты, а вечерние «концерты» стали традицией общежития. Рабочие даже начали заказывать любимые мелодии.

В среду состоялся первый полноценный пуск всей оросительной системы. К восьми утра у центрального пульта управления в конторе совхоза собрались все заинтересованные лица: Громов, Железняков, электрик Светлов, Кутузов и я.

Центральный пульт представлял собой металлический шкаф высотой два метра с множеством сигнальных ламп, переключателей и измерительных приборов. На передней панели была схема всей системы с лампочками, показывающими состояние каждой насосной станции.

— Все насосы в режиме автоматического управления, — доложил Кутузов, проверяя положения переключателей. — Система готова к работе.

— Включаем главный рубильник! — объявил Светлов.

Я опустил массивный рычаг рубильника РПЦ-400. Загорелись зеленые лампы «Питание подано» на всех шести позициях.

— Открываем магистральную задвижку! — скомандовал Железняков.

Громов торжественно повернул маховик главной запорной арматуры. В системе начало падать давление.

Первая красная лампа «Насос включен» загорелась через тридцать секунд. Потом вторая, третья… Один за другим автоматически запускались насосы, повышая давление в магистрали.

— Давление стабилизировалось на отметке четыре атмосферы, — доложил Кутузов, следя за центральным манометром. — Работают четыре насоса из шести.

— Отлично! — обрадовался Громов. — Система работает точно по расчету.

Но торжество оказалось преждевременным. Через полчаса стабильной работы на пульте замигала красная лампа аварии на насосной станции номер три.

— Что случилось? — встревожился Железняков.

Кутузов изучал показания приборов:

— Перегрев двигателя. Автоматика отключила насос для защиты от аварии.

Мы помчались на УАЗ-469 к проблемной станции. В павильоне действительно стоял запах горелой изоляции, а двигатель был горячим на ощупь.

— Вентиляция плохая, — определил причину электрик. — В морозы заслонки воздуховодов обледенели, воздух не циркулирует.

Пришлось срочно дорабатывать систему вентиляции. Володя Семенов предложил установить автоматические жалюзи с электроприводом, которые открывались бы при включении насоса.

Пока мы занимались ремонтом вентиляции, в лагере строителей разразился скандал. Железняков