Ненормальный практик 2 - Отшельник Извращённый

себя в порядок, умываясь и поправляя растрепавшиеся светлые кудри, лениво наблюдаю за ней, подложив ладони под голову. Да. Ночь была насыщенной. Бурной. Громкой. Надеюсь, соседи не слишком жаловались хозяйке. И, чёрт возьми, весёлой. Давно так не отрывался. Никаких мыслей о романтике, или насущных делах. Только удовольствие.

Она оделась в помятое платье, чулки, туфли. Поправила макияж перед мутным зеркальцем. Подошла к кровати, наклонилась и осыпала меня прощальными поцелуями. И не только в губы. О, нет! Эта бестия умудрилась оставить последний глубокий французский поцелуй, поглотив мою мачту. Проказница. Вот это прощание, так прощание.

— Au revoir, mon héros (До свидания, мой герой), — шепнула она на ухо и выпрямилась. — Будешь в наших краях… в Париже. Ищи Селестину Дебюсси. Кто знает, может, повторим.

После чего послала воздушный поцелуй и выскользнула за дверь.

Провожу рукой по шее, нащупывая влажный след. Усмехаюсь. Селестина, значит. Что ж, может, и загляну как-нибудь. Хотя, вряд ли.

Пора вставать. Умыться, привести себя в порядок, спуститься вниз, позавтракать, если хозяйка не выставит за дверь после ночного «концерта» Селестины. А потом… дела. И всё же воспоминание о ночи греют душу. Французская «кухня» бывает весьма пикантной…

Глава 14

Интерлюдия

Ледяной вечер опустился на Петербург, укутав всё морозом. Юсуповский дворец сиял на берегу Мойки, разгоняя тьму декабря, как бриллиант среди камней. Карета за каретой подкатывали к парадному входу. Вороные лошади с белыми от дыхания ноздрями фыркали и ржали. Серебряные бубенцы на упряжах мелодично позвякивали. Всё напоминало сказку. Извозчики в ливреях распахивали двери перед гостями, помогая спуститься по выметенным ступеням. Снег, падавший с неба, мигом налипал тем на меховые воротники и шубы, стоило только покинуть карету. Но вокруг раздавался лишь довольный смех и лёгкое, доброе возмущение.

Молодая баронесса Орловых одной из первых поднялась по ступеням дворца. Следом — пожилой господин с тростью из чёрного дерева, под руку с пышной дамой. Её седые волосы, уложенные в модную прическу, украшала тиара с изумрудами.

— Ужасная погода, — проворчал шедший позади них старик в шубе, поднимаясь по ступеням.

— Зато какая атмосфера, барон! — рассмеялась его молоденькая спутница, изящно поправляя рыжие локоны, выбившиеся из-под собольей шапки.

У дверей несли дежурство гвардейцы в парадной форме — высокие, неподвижные, как вырезанные изо льда. Практики по меньшей мере ранга адепт.

Слуги в ливреях принимали тяжёлые шубы и пальто, помогали снять обувь и надеть бальные туфли, стряхивали снег с подолов платьев.

— Третий год подряд в декабре такие метели, — усмехался грузный мужик в мундире с погонами полковника, отряхивая снег с усов. — Климат меняется, господа. Скоро и лето станет снежным.

— Не преувеличивайте, Всеволод Петрович, — мелодично рассмеялась хозяйка, графиня Белозёрская, встречавшая особо важных гостей. — Ваши прогнозы мрачнее вашего мундира.

Тем временем в главном зале уже собралось около сотни гостей. Музыканты настраивали инструменты, а слуги в белых перчатках разносили бокалы с шампанским и тарелки с изысканными закусками.

За высокими витражными окнами буйствовала метель, а внутри уютно и тепло. Паркет, натёртый до блеска, отражал разноцветные платья дам, будто водная гладь. Стены, украшенные гобеленами и картинами в тяжеленных рамах, демонстрировали богатство хозяев дворца. С верхней галереи звучала арфа — музыкантша разыгрывалась перед началом бала. Внизу же смех и десятки самых разных разговоров.

Через парадные двери прошла Софья Вишневская. Платье цвета слоновой кости с отделкой из тёмно-синих сапфиров выглядело как произведение искусства. Русые волосы украшали живые цветы, чудом сохранившиеся среди зимы благодаря эфирным оранжереям. Она плыла по залу, как корабль по спокойному морю, притягивая к себе множество мужских восхищённых взглядов.

Неподалёку стояла рыжеволосая Лиза в платье цвета осенней листвы, подчёркивающем её не менее яркую внешность. Она оживлённо беседовала с высоким парнем из Гранитного Института, поигрывая веером из павлиньих перьев.

Игнат Ковалёв, окружённый свитой подхалимов, пил шампанское у одного из столиков. Его синий мундир с золотым шитьём наверняка стоил больше, чем годовой доход среднего горожанина.

В углу зала, держась особняком, находилась ни много ни мало — Евдокия Дубова. Третья принцесса Империи, победительница турнира среди первокурсников. На ней изящное платье цвета ночного неба, украшенное созвездиями из мелких бриллиантов, расположенных в точности как на зимнем небосводе. Каждый взгляд — мужской или женский — в её сторону натыкался на ледяной барьер королевского достоинства. Мало, кто мог позволить себе заговорить с принцессой на балу. Попробуй подойти, когда подле неё одна из известнейших телохранительниц империи — «Тяжелорукая Аринет». Ходят слухи, однажды она одним ударом снесла голову мастеру. Так что лучше держаться как можно дальше. И от неё и от принцессы.

Молотов — богатырь Гранитного Института, выглядел странно в тесном для его мощной фигуры парадном мундире. Однако это не мешало ему производить впечатление: где бы он ни стоял, вокруг него образовывалось свободное пространство — люди инстинктивно чувствовали силу, исходящую от этого молодого человека. Но и он нашёл компанию для беседы в лице не менее огромного студента из Имперской Академии.

Мимо проплыли две девушки в одинаковых бледно-голубых платьях — близняшки из Гвардейского Училища, известные абсолютной синхронностью не только в танцах, но и в боях. За ними следовал их вечный поклонник — юноша с лицом херувима и репутацией безжалостного дуэлянта. Но, они по-прежнему не подпускали его ближе чем на пять метров.

Виктория Александровна появилась позже остальных преподавателей. Её платье винного оттенка, расшитое серебряной нитью, подчёркивало идеальную осанку, и не только. Золотые волосы каскадом падали на обнажённые плечи. На шее сверкало колье из рубинов — фамильная реликвия, как поговаривали знатоки. Она прошествовала через зал, принимая приветствия. Взгляд, однако, периодически обращался к дверям, будто ожидала чьего-то появления. Только вот, почему его всё ещё нет?

Оркестр заиграл вступительную мелодию — вальс, приглашающий гостей занять места для первого танца. Пары начали формироваться, дамы кокетливо улыбались, кавалеры галантно кланялись.

Меньшиков — третьекурсник Городской Военной Академии Практической Эфирологии, раскрасневшийся от шампанского, пытался пригласить на танец одну из профессорских дочерей, но получил вежливый отказ. Впрочем, это его не расстроило — он тут же направился к стайке молоденьких девиц, только что прибывших с гувернанткой.

Великолепие бала нарастало с каждой минутой. Свет, музыка, смех, звон бокалов — всё сливалось в единую симфонию. Однако, на данном празднестве весело было не всем.

Игнат стоял у мраморной колонны, стискивая хрустальный бокал. Выражение лица не оставляло сомнений: наследник едва сдерживал ярость.

— Расслабьтесь, господин, — прошептал Демид,