Ненормальный практик 2 - Отшельник Извращённый

— Бал почти на исходе, — заметила Мария.

— Да, — отозвалась Виктория с деланным безразличием. Сама же подумала: «А он так и не появился. Вероятно, у него были дела важнее. Но завтра…»

Тем временем Игнат Ковалёв кружил в танце юную Элеонору Морозову — хрупкое создание с фарфоровой кожей и испуганными глазами. Ей недавно исполнилось пятнадцать, и этот бал был её первым выходом в свет. Она смотрела на Игната — своего первого партнера снизу вверх, с трепетом, восхищением.

— Вы танцуете, словно ангел, — проворковал Игнат.

Девчонка зарделась, щёки приобрели цвет спелой вишни.

— Благодарю, господин Ковалёв, — пролепетала она. — Я так волнуюсь… Это мой первый бал.

— И надеюсь, не последний в моём обществе, — его рука на её талии сместилась ниже, чем позволяли приличия.

Он ввёл её в очередной поворот, ловя на себе завистливые взгляды сверстников. Какая ирония — он, наследник рода, сейчас флиртовал с этой малолеткой, когда его мысли занимала совсем другая проблема: потерянное кольцо и предстоящая встреча с шантажистами…

…

…Крыша двухэтажного дома на углу переулка, ведущего к канализации, превратилась в импровизированный наблюдательный пункт. Юный Волков устроился у печной трубой, где снег не скапливался из-за тепла, идущего снизу. Тёмная накидка с капюшоном делала его практически невидимым на фоне ночного неба.

В одной руке дымящаяся кружка с чаем, купленным у разносчика в соседнем переулке. Горячая булочка с маком в другой. Очередной глоток и укус. Очень даже неплохо. А какой вид! Прямо на решётку у основания моста, что и являлось входом в петербургское подземелье. Это был не главный вход, конечно, а один из технических, о которых знали городские службы, да беспризорники, использовавшие подземелья, как убежище в особенно холодные ночи.

Саша доел, вытер руки о накидку, оставив следы масла и крошек. В прошлой жизни такая небрежность была недопустима — рефлексы профессионального убийцы требовали безупречной чистоты. Но здесь и сейчас позволил себе эту маленькую человеческую слабость. В конце концов, дешёвая накидка предназначалась именно для того, чтобы её можно было выбросить после дела.

Снег падал всё гуще, но не мешал обзору. Ждать предстояло ещё около получаса. А пока можно было насладиться редким моментом спокойствия и поразмышлять о планах на будущее. Планах, которые простирались гораздо дальше, чем обмен какого-то фамильного кольца…

…

Оркестр взял последние аккорды вальса и смычки замерли в воздухе. Музыка стихла, сменившись аплодисментами. Эфирные лампы вспыхнули ярче, заливая зал праздничным светом как бы напоминая: сказке конец, часы вот-вот перешагнут полночь.

Лиза сделала реверанс перед своим партнёром, но взгляд скользил по залу, лихорадочно выискивая знакомый силуэт.

«Не пришёл, — с горечью подумала она. — Неужели так увлёкся своими тренировками, что забыл о бале?»

Кто же Волков на самом деле? Лиза слышала, что о нём говорят в последнее время, как странный неофит вдруг стал таким сильным… Забавно, но её совсем не волновала его сила, как практика. Что-то было в нём странное, что-то, что так сильно привлекало. Может быть, его странные уставшие глаза? Будто он видел то, что не дозволено никому?

Чуть поодаль Катерина грациозно присела в реверансе, отвечая на поклон кавалера. Михаил Орловский улыбнулся и произнёс:

— Надеюсь, это не последний наш танец.

— Время покажет, — дипломатично ответила Катерина, мельком оглядывая зал.

Софья Вишневская, получив положенный по этикету поцелуй в руку от своего партнёра, тут же отступила на пару шагов. Гвардеец что-то ещё пытался сказать, но она уже потеряла к нему интерес, рассеянно скользя взглядом по залу.

Ковалёв, бросив юную партнёршу сразу после музыки, пересёк танцпол и подошёл к Демиду. Слуга ждал его у колонны, всё с тем же каменным лицом.

— Всё готово? — бросил Игнат.

— Люди на месте, — кивнул Демид. — Ждут лишь вашего прибытия.

В этот момент к ним приблизился официант с подносом, заставленным бокалами с шампанским.

— Господа желают… — начал он с поклоном, но Игнат отмахнулся.

— Ах да, совсем забыл, — официант достал из внутреннего кармана конверт. — Вам письмо от курьера, господин Ковалёв.

Игнат вырвал конверт из его рук, точь голодный пёс — кусок мяса.

— Как он выглядел? — отрывисто спросил он.

Официант растерянно пожал плечами:

— Да как все курьеры… В форме, с сумкой. Ничего примечательного.

— Проваливай, — бросил Игнат, разворачиваясь к Демиду. Сломал печать на конверте и развернул записку. По мере чтения его физиономия менялась — сначала побледнела, потом пошла красными пятнами и, наконец, застыла в выражении ледяной ярости.

— Сукин сын, — прошипел он, комкая письмо. — Он изменил место встречи.

— Что там ещё написано, господин? — Демид наклонился ближе, пытаясь разглядеть содержимое прежде, чем Игнат окончательно превратит лист в бесформенный комок.

Тот сжал челюсти так, что на скулах проступили желваки. Тёмные глаза захватила ярость избалованного аристократа, когда что-то идёт не по его сценарию.

— Этот ублюдок предупреждает, — прошипел он, — что если не принесу деньги или принесу фальшивки, то не увижу кольцо. А если задумаю пустить в ход мощных практиков, то даже уничтожив его группу по обмену — также не увижу кольца.

Он сплюнул в сторону ближайшей вазы с цветами, заработав неодобрительный взгляд проходящей мимо пожилой аристократки.

— Сучара решил, что продумал всё…

Демид выпрямился, сохраняя непроницаемое лицо, хотя в глубине выцветших глаз промелькнуло что-то похожее на удовлетворение. Он служил роду Ковалёвых много-много лет, видел, как родился и вырос Игнат, и каждый раз, когда молодой хозяин оказывался в затруднительном положении, ему приходилось выступать спасителем. Это была странная форма власти — власть старого слуги, незаменимого и потому почти неуязвимого.

— Но ты, старый лис, — Игнат внезапно взглянул Демиду прямо в глаза, — уже придумал изощрённый план, верно?

В его тоне проскользнула нота уважения. Демид улыбнулся и кивнул.

— Опыт, господин, — произнёс он так, что было очевидно: у него действительно есть план. — Но вы превзойдёте меня в скором времени. У вас природный талант к…

— Не выделывайся, — оборвал его Игнат. — Ваши плебейские хитрости меня не интересуют, и как вы обманываете друг друга тоже…

Сам же скользнул взглядом через зал, остановившись на фигуре Евдокии Дубовой. Принцесса стояла в окружении придворных, недоступная как вершина горы, окутанная облаками. Даже отсюда было видно, как придворные кавалеры пытаются привлечь её внимание, и