Геном хищника - Евгений Александрович Гарцевич

Мы довольно сильно отдалились от центра городка и вышли в своего рода промзону. Одноэтажные, но высокие ангары с мастерскими, складами и просто крытыми парковками для грузовиков, повозок и самих лошадей. Слышалось тихое ржание и тихий перестук копыт. Когда животные почуяли шакраса, заволновались. Чёрт, может, отпуск среди Детей леса не такая уж и плохая идея! Надо поскорее познать геномный дзен, чтобы не палиться на пустом месте.

Голландец подошёл к лошадям, погладил и что-то пошептал, пока они не успокоились. Помахал мне рукой и кивнул, мол, тоже давай, пусть к тебе привыкнут. Я так и сделал, протянул руку, погладил. Почувствовал тепло. А ещё жизнь. Точнее, радость от самого факта её существования. Вроде лошадь и лошадь, а чувство целостности и наполненности. Радость, блин, бытия, которую тут же испортил шакрас, сфокусировавшись на пульсирующей вене на шее лошади.

Тьфу ты, такой момент испортил и по новой чуть животину не переполошил. Но либо он несерьёзно, либо семь процентов перевеса всё-таки сила, но я довольно легко его заглушил. И успокоил лошадей. Считай, подружились, в следующий раз шуметь они не должны.

Датч направился вглубь парковки, проведя нас мимо довольно агрессивных грузовиков неизвестного мне производства. В них тоже чувствовалась мощь, но уже совсем иная. Захотелось поближе рассмотреть модели, и не только рассмотреть, но и забраться в кабину и попробовать в деле. Но Датч начал шипеть, сказав, что мы уже почти пришли.

Это была одна из тех автомастерских, за которой я наблюдал с дерева. Небольшая вывеска гласила: PARTS STORE. GARAGE WORK, и каждую букву «О» заменяла автомобильная покрышка. Датч показал на вывеску, а потом ткнул себя в грудь, мол, моя контора. И запчасти продаём и починяем помаленьку. Мы обошли здание, и голландец, вытащив ключ из-под половика, открыл дверь. А на мой поднятый большой палец, лишь развёл руками.

— Свои не воруют, а фанатики просто дверь выбьют, — прошептал он, пропуская меня внутрь.

Внутри оказалось довольно тесно. Где-то четверть помещения занимал подъёмник, на котором сейчас возвышался старенький пикап. А всё остальное было заставлено ящиками и бочками. Практически лабиринт, в который Датч вплыл бочком и повёл меня за собой. Упёрся в совсем уж какой-то громадный ящик, на вид кило под пятьсот, и тихонько постучал по нему. Стук явно был не простой: хоть и не азбука Морзе, но со смыслом.

Сначала ничего не происходило, я даже на всякий случай поднёс руку поближе к пистолету. Если всё-таки будет какая-то подстава, но сейчас. Потом внутри тоже раздался стук, на который Датч расслабленно кивнул и как бы невзначай придержал меня за руку. Как он всё это видит-то? Неужели травоядные настолько хорошо знают, что и когда ждать от хищников?

Сразу за перестуком раздался скрежет внутреннего механизма, и стенка контейнера открылась внутрь.

— Аккуратно, здесь порожек, — прошептал Датч и вошёл внутрь, сразу же скрывшись на лесенке.

Нижний бортик контейнера остался на месте, стенки и сама дверца были толстыми. Сразу за досками шёл дополнительный слой сантиметров на двадцать: тонкая сетка, заваленная ржавыми болтами и гайками. Наверху, скорее всего, то же самое. Что-то типа защиты, если кто-то в щёлочку посмотрит или крышку поднимет.

Лестница здесь была новая. Стальная, но с резиновыми накладками, гасящими любые звуки. Я спустился на два с небольшим метра и ступил на деревянный пол, покрытый стареньким и протёртым одноцветным ковром. Внутри было светло, до потолка, на котором висела длинная лампа, похожая на люминесцентную (такую, которая любит скрипеть и щёлкать) можно было дотянуться рукой. Даже не вытягивая её на всю длину. Комнатушка маленькая, вдоль стены ящики, но при этом такого чувства тесноты, как наверху, здесь не было.

Чистенькое и даже уютное подполье. Мне понравилось.

— Познакомься, это наш гость, — сказал Датч кому-то, кого я не смог сразу разглядеть за массивной тушей голландца.

Он, похоже, и сам это понял. Усмехнулся и, втянув живот, попытался проскочить вдоль ящиков. А на свет люминесцентной лампы выдвинулась молодая девушка. Где-то от двадцати до двадцати пяти, невысокая и стройная. Одета она была далеко не в платье, тут уже подключались атрибуты сурового подполья в суровом Приграничье ещё более суровой Аркадии. Ботинки — облегчённые «Коркораны мародёры», джинсы, рубашка (к счастью, с довольно откровенным вырезом) и короткая кожаная курточка.

Не знаю, почему я подумал, что к счастью. Может, это вообще шакрас так подумал. Но, соглашусь, вкус у шакраса точно был.

В глаза я тоже посмотрел. Озорные, с искоркой, прикрытые непослушной чёлкой. При этом виски были выбриты и волосы были довольно короткими, плюс веснушки. Почему-то вспомнилась история про лиса в курятнике, но я себя одёрнул. Всё-таки шакрас как-никак, но при этом вместо приветствия почему-то ляпнул:

— А ты тоже капибара?

— Вообще-то, такие вопросы девушкам задавать невежливо, — она недовольно поджала губы и с осуждением посмотрела на отца, типа кого ты к нам привёл. Датч, всё ещё прижатый к стене, лишь поднял большой палец. Тогда она перевела взгляд на меня. — Нет, но кусаться люблю.

— Деми — это Джордж, он временно с нами. Джордж — это Деми, и у неё майконг, в котором хитрой лисицы, больше, чем всего остального. Уверен, что вы поладите, — вмешался Датч и, уходя, дальше по коридору, прошептал: — Но это не точно…

Я улыбнулся, пытаясь вспомнить, кто такой майконг и чем там закончилась сказка про лису в курятнике. Деми тоже улыбнулась, и по мнению шакраса, было в этом что-то хищническое. Не родную душу, конечно, признал, но типа благосклонно принял.

— Пойдём, покажу тебе наше убежище. Только свет выключи, а то аккумулятор посадим раньше времени, — она показала на небольшой рубильник рядом с входом и, не дожидаясь, пошла за отцом.

Расстояния здесь были мизерные, Датч прошёл всего пару метров и остановился у дверного проёма. Заглядывал внутрь и вздыхал. Я выключил свет и догнал их, тоже заглянув внутрь. Маленькая комнатушка была оборудована под компактную больничку. Прямо на полу, на толстом матрасе, лежал мужчина, укрытый простыней. Вроде ещё живой, но бледный как смерть, только вены, наоборот, почернели. Рядом стояла стойка с капельницей, лежал запас бинтов и баночки с эликсирами и мазями.

Судя по разговору, это был один из караванщиков, а сама ситуация, как раз последствия той не особо удачной вылазки, про которую рассказывал Датч. Его