Змея сновидений - Вонда Нил Макинтайр

с уверенностью, что сухожилие прирастет как следует. Что твои ноги будут крепкими и сильными как прежде. Иногда бывает, сухожилия вообще не прирастают снова.

– Я понимаю… – сказала Лэррил с надеждой и счастьем в голосе. Казалось, что она даже не расслышала последних слов Снейк.

– Ты можешь пообещать мне одну вешь?

– Да, конечно.

– Ничего не решай сейчас. Ничего не решай сразу после того, как закончится срок твоего рабства. Пережди несколько месяцев. Разберись в себе. Когда ты будешь по-настоящему свободна, возможно, ты станешь иначе относиться к подобным вещам.

Лэррил посморела на нее с некоторой иронией, и Снейк поняла, что у той крутится на языке вопрос, а что бы чувствовала сама Снейк в подобной ситуации, но Лэррил сочла такой вопрос бестактным.

– Так ты обещаешь?

– Да, я обещаю.

Они поднялись.

– Ну, спокойной ночи, – сказала Снейк.

– Спокойной ночи, целительница.

Снейк побрела по коридору.

– Постойте…

– Да?

Лэррил пылко обняла Снейк и прижала к себе:

– Спасибо! – И, совершенно смешавшись, она убежала. Лэррил почти скрылась из виду, когда Снейк обернулась:

– Лэррил, а откуда надсмотрщики берут эти кольца? Я никогда не слышала, что кто-то умеет ковать этот металл.

– Люди из Города снабжают их ими. Они дают им мало – ничего полезного. Только кольца.

– Спасибо.

Снейк легла в постель в глубоком раздумье. Она размышляла о Центре, который дает надсмотрщикам кольца для рабов, но отказывается говорить с целителями…

Глава 7

Снейк проснулась прежде Габриэля, под самое утро. Занималась заря, и слабый сероватый свет озарил спальню. Снейк лежала на боку, опершись о локоть, и рассматримвала спящего Габриэля. Спящий, он, если такое вообще возможно, был еще красивее, чем бодрствующий.

Снейк потянулась было к нему, но остановилась. Вообще она любила заниматься любовью по утрам. Но ей не хотелось будить Габриэля.

Она нахмурилась и легла, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Сексуальный опыт прошлой ночи был не самым ярким в ее жизни, поскольку Габриэлю явно не хватало если не смелости, то уж, во всяком случае, практики. Но, хотя нельзя сказать, что Снейк была полностью удовлетворена, спать с Габриэлем все равно было довольно приятно.

Снейк попыталась обдумать этот неожиданный поворот мысли, и он встревожил ее. Потому что все это было слишком похоже на страх. Конечно, она не боялась Габриэля. Сама подобная идея была смехотворна. Но она никогда не занималась еще любовью с мужчиной, не умеющим контролировать собственную фертильность. И ей было не по себе, этого она отрицать не могла. Ее собственный контроль совершенный, она абсолютно уверена в себе. И даже если волею какого-нибудь немыслимого случая она бы даже забеременела, то сумела бы выкинуть плод без таких кошмарных последствий, как случилось с малышкой Лиа. Нет, чувство неловкости, которое она испытывала, имело мало общего с реальностью риска. Просто само сознание ненадежности Габриэля подсказывало ей держаться подальше, поскольку так она была воспитана, она выросла с мыслью, что ее возлюбленные сумеют владеть своими реакциями, с мыслью, что они столь же абсолютно уверены в ней самой. Но она не могла так же слепо довериться Габриэлю, хотя он был ни в чем не виноват.

В первый раз она по-настоящему поняла, каким одиноким он был все эти три года, как должны относиться к нему люди – каждый встречный, – и что он мог думать о себе самом. Она печально вздохнула, сожалея о Габриэле, и, протянув руку, погладила его тело кончиками пальцев, пробуждая его, отбросив сомнения и неловкость.

Держа в руке саквояж со змеями, Снейк спускалась по тропинке, чтобы забрать из конюшни Быструю. Нескольким пациентам требовался вторичный осмотр, а вторую половину дня она намеревалась посвятить прививкам. Габриэль остался в доме, готовясь к отъезду, собирая вещи.

Бельчонок и Быстрая просто лоснились, так они были тщательно вычищены. Конюха, Раса, не было видно. Снейк вошла в денник к Бельчонку, осмотреть новую подкову. Она почесала пони за ухом и пожурила за то, что он совсем разленился. Нужно будет согнать с него жир, иначе он скоро просто с места не сдвинется. Над ее головой шелестела на ветру солома, но сколько Снейк ни прислушивалась, больше она ничего не услышала.

– Я попрошу конюха, чтобы он погонял тебя на корде, – сказала она пони и снова прислушалась.

– Я сама буду выезжать его, госпожа, – послышался детский шепот.

– А откуда я знаю, что ты умеешь?

– Я умею.

– Спускайся.

Ребенок медленно пролез в дырку на сеновале, повисел на руках и приземлился прямо у ног Снейк. Девочка стояла, низко опустив голову.

– Как тебя зовут?

Девчонка пробомотала что-то неразборчивое. Снейк опустилась на одно колено и мягко обняла ее за плечи.

– Прости, но я не расслышала.

Девочка подняла голову, глядя сквозь свой чудовищный шрам. Синяк на другой щеке посветлел.

– М-мелисса.

Она было запнулась, но потом выговорила свое имя с каким-то вызовом, словно боялась, что Снейк откажет ей в праве зваться так. Снейк показалось, что в первый раз она пробормотала что-то другое.

– Мелисса, – снова повторила девочка, растягивая каждый слог.

– А меня зовут Снейк, Мелисса. – Снейк протянула руку, и девочка настороженно пожала ее. – Так ты согласна выезжать для меня Бельчонка?

– Да.

– Он иногда брыкается.

Мелисса вцепилась в жердины двери денника и подтянулась.

– Видите вон того жеребца?

Пегий жеребец, стоявший через проход, был настоящее чудовище, в холке не менее семнадцати ладоней. Снейк давно заприметила его, он прижимал уши и скалил зубы, кто бы ни проходил мимо.

– Я работаю его.

– Боже праведный, – прошептала Снейк, не скрывая искреннего восхищения.

– Только я могу с ним справиться. И еще тот, другой.

– Кто, Рас?

– Ну да, – Мелисса презрительно улыбнулась. – Раса он даже близко не подпускает. Тот, ну из замка, с желтыми волосами.

– Габриэль.

– Возможно. Он редко приходит сюда, поэтому я выезжаю его жеребца. – Мелисса спрыгнула на пол. – На нем здорово ездить. Но и ваш пони прелесть.

Ввиду такой опытности Снейк больше не решилась давать руководящих указаний.

– Ну спасибо тебе. Я буду рада, что Бельчонком займется настоящий мастер, который знает все их повадки.

Мелисса взобралась на край кормушки, явно намереваясь улизнуть опять в свою дыру, прежде чем Снейк успела измыслить новый предлог для разговора. Неожиданно Мелисса сама повернулась к ней:

– Госпожа, вы скажете ему, что разрешили мне? – Вся ее уверенность вдруг испарилась.

– Конечно, скажу, – ответила Снейк.

Мелисса исчезла.

Снейк оседлала Быструю и вывела ее из конюшни, столкнувшись при входе с конюхом.

– Мелисса будет выезжать моего Бельчонка, – сказала Снейк. – Я ей разрешила.

– Кто?

– Мелисса.

– Это кто-то из города?

– Ваша помощница, – ответила Снейк. –