Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 2 - Женя Батуридзе

Есть подозрения, — продолжил я, закрепляя эффект, — что вам вкололи кое-что еще. Препарат, который и вызвал остановку дыхания. Кто-то воспользовался ситуацией, чтобы подставить профессора Теруми. Но кто это сделал и зачем — мы пока не знаем.

Лицо Пака окаменело. Ярость, холодная и расчетливая, вспыхнула в его глазах.

Я же, наоборот, попытался расслабиться и присел на закрытый крышкой унитаз — единственное подобие стула здесь. И начал думать.

Итак, что мы имеем?

Есть два человека, из-за которых господин Пак Чун Хо попал в кому.

Первый — Мей Теруми. Гениальный хирург, молодая, амбициозная, занявшая пост, на который метили десятки седовласых, умудренных опытом (и подкованные интригами) профессоров. Она была как кость в горле для многих. Мог ли кто-то из них пойти на такое? Подставить ее, чтобы занять ее кресло? Теоретически — да.

Второй — сам Пак Чун Хо. В отличие от Мей, о нем я знал немного. Так что я напряг память, пытаясь выудить из закромов памяти Херовато все, что он мог знать о корпорации «Phoenix Electronics». В голове всплыли обрывки новостных заголовков, которые я когда-то мельком видел по телевизору или в интернете. «Phoenix Electronics» — гигант, один из лидеров на рынке полупроводников и высокоточного медицинского оборудования. Агрессивная политика поглощения конкурентов. Жесткая, почти военная корпоративная культура. Глава такой могущественной корпорации не мог не нажить себе врагов. Смертельных врагов. Людей, которые потеряли все из-за него. Людей, которые ненавидели его всеми фибрами души.

— Может, у вас есть неприятели? Здесь, в этой больнице?

Господин Пак посмотрел на меня, и на его губах впервые появилась широкая, хищная улыбка, от которой у меня по спине пробежал холодок.

— Доктор, — сказал он, и в его голосе прозвучало не подходящее к ситуации веселье. — Неприятели у меня есть везде. Это неотъемлемая часть большого бизнеса.

Глава 17

Я откинул голову на холодную кафельную стену, чувствуя, как по телу пробегает неприятный холодок, не имеющий ничего общего с температурой в ванной. Слова Пака, брошенные с такой легкой, почти веселой небрежностью, были страшны.

Если это действительно покушение, спланированное кем-то из его конкурентов, то я, ввязываясь в это расследование, из простого свидетеля и жертвы ДТП превращаюсь в прямого участника. Во врага. А что делают с врагами в мире большого бизнеса? Я видел достаточно фильмов и читал достаточно новостей, чтобы понимать: им не просто грозят пальчиком. Их уничтожают.

В мозг сразу вонзилась мысль о семье. Тетушка Фуми, тетушка Хару, Хината, Юки, близнецы, Макото, даже этот поганец Кайто. Они все тоже были в опасности. И эти люди, которые играют жизнями, как фишками в казино, не остановятся ни перед чем. Если они узнают, что я что-то копаю, что я помогаю Паку, они доберутся до них. И тогда… Я даже боялся представить, что тогда может случиться. Небольшой пожар в старом деревянном доме, несчастный случай на дороге, внезапное отравление… В их мире это делалось просто, чисто и без лишних свидетелей.

С другой стороны, что я мог сделать? Просто закрыть глаза? Сказать Паку: «Извините, это не мои проблемы, я тут просто мимо проходил»? Сказать Мей: «Простите, профессор, но ваша карьера и, возможно, жизнь не стоят такого риска»? Я знал, что не смогу. Мой дурацкий, въевшийся в подкорку врачебный долг, моя совесть, мой упрямый характер, который Шпаков так и не смог оставить в прошлой жизни, — все это кричало, что я не могу просто так отступить. Я уже был в этом. По самую макушку. И единственный способ выбраться — это идти вперед, прорываясь сквозь эту поганую тьму.

Я посмотрел на Пака.

— Хорошо, — наконец сказал я, и мой голос прозвучал на удивление твердо. — Я помогу вам.

На его лице не дрогнул ни один мускул, но я увидел, как в его глазах блеснул огонек холодного триумфа. Он уже собирался что-то сказать, но я поднял руку, останавливая его.

— Но, — продолжил я, глядя ему прямо в глаза, стараясь вложить в свой взгляд всю серьезность момента. — На моих условиях.

Господин Пак удивленно приподнял бровь. Видимо, он не привык, чтобы ему ставили условия.

— Я помогаю вам по своей воле. По доброте душевной, если хотите. Потому что то, что с вами сделали, — это преступление. Но я не ваш цепной пес и не мальчик на побегушках. Я не буду выполнять приказы, которые сочту слишком рискованными или аморальными. Моя главная задача — лечить людей, а не участвовать в войнах. И если я почувствую, что мои действия могут втянуть меня или, что важнее, мою семью в серьезные неприятности, я тут же сверну лавочку. Без предупреждения. Вы меня поняли?

Пак смотрел на меня долго, изучающе. Я выдержал его взгляд, не моргнув. Сейчас я тут был силой. И Пак Чун Хо оставалось либо согласиться и смириться, либо отказаться и остаться у разбитого корыта. Третьего не дано.

— Я вас понял, доктор, — наконец сказал он, и в его голосе прозвучало нечто, похожее на искреннее уважение. — Ваши условия приняты. Я ценю людей, которые знают себе цену и понимают риски. Это признак профессионализма.

— Отлично, — я выдохнул с облегчением, чувствуя, как немного отпускает напряжение. — Тогда вот мой первый совет как вашего… партнера. Я лежу в этой палате. Если что-то узнаете, приходите сюда. Не нужно ловить меня в коридорах или в столовой, к примеру. Это привлекает лишнее внимание и плохо сказывается на моей нервной системе.

Господин Пак кивнул, и на его губах промелькнула тень усмешки.

— И еще, — я задумался. — Мне нужно познакомиться с другими обитателями этого места. С призраками. Если это возможно. Нам нужна информация, а они, как вы сказали, многое видят и слышат.

— Это можно устроить, — согласился Пак. — Я представлю вас. Однако имейте ввиду: не все из них так же уравновешены, как я.

— Но, — тут же добавил я, — пока пусть никто из них не знает, что я их вижу. Никто, кроме вас.

Я понимал, что если об этом станет известно, то ко мне выстроится целая очередь из бушующих душ со своими просьбами, проблемами и переживаниями. Я не был готов становиться штатным психотерапевтом для призраков, решающим их проблемы. У меня и с живыми-то дел по горло.

— И последнее, — сказал я. — Нам нужно будет встретиться еще раз.