Побочный эффект - Вадим Юрьевич Панов

«Ты смотришь на них с высоты своего положения». — А как иначе?

«Перед тобой открыты все двери, ты можешь прорубить новые… даже больше — ты можешь построить дом, в котором появятся новые двери. Ты совсем другая. А что ждало их? Их с детства убеждали, что они родились напрасно».

— Они должны сражаться за место под солнцем.

«И многого они добьются?»

— Больше, чем в притонах Мили Чудес.

«Здесь далеко не все люди Земли. Лишь малая часть».

— Среди остальных тоже полно ленивых, безынициативных бездельников. Они отличаются лишь тем, что не хотят тратить деньги на изменение себя. Или боятся «барьера 66».

«Все боятся “барьера 66”».

— Не меняй тему.

«Ты слишком строга к ним», — повторил доппель.

— И что?

«А ведь ты собираешься ими править».

— Можно подумать, сейчас ими правят другие — добрые и справедливые. Сейчас они под властью тех, кто не задумываясь выгоняет их с работы, обрекая на нищету, заражает новым вирусом — чтобы посмотреть, сколько людей можно убить с его помощью, или отправляет воевать за свои интересы.

«Но ты хочешь абсолютную власть».

— Моя абсолютная власть ничего не поменяет в жизнях этих людей. — Альбертина оглядела прохожих. — Они даже не заметят, что я поднялась на следующий уровень. И ты это понимаешь.

«Твоё новое положение оценят только равные тебе, — согласился доппель. — Твои друзья».

— Да какие они друзья? — Альбертина тихонько рассмеялась. — Люди, о которых ты говоришь, жаждут абсолюта так же, как я, только лишены моих амбиций, целеустремлённости и упорства.

«И твоего ума».

Доппель не льстил. Она это знала.

«Но получается, что в своих желаниях ты такая же, как равные тебе?»

— Что тебя удивляет?

«Мне казалось, они тебе не нравятся».

— Кто тебе сказал, что я нравлюсь себе?

«Разве нет?»

— Я бываю собой довольна.

Разговор Альбертине наскучил, доппель это понял и умолк. Она же постояла чуть, раздумывая, идти дальше или зайти в заведение.

«МАГИЯ ЗДЕСЬ!»

Прочитала текст ниже: «Хотите знать, что будет завтра? Тогда вам сюда!» Улыбнулась, пробормотав:

— С помощью побочного эффекта нельзя предсказать будущее.

И решительно вошла внутрь, оказавшись в небольшом помещении, стены которого были задрапированы плотными бордовыми гардинами с чёрными кистями, а почти всё пространство занимал круглый деревянный стол. Антикварный, из настоящего дерева, очень дорогой. Со стороны входной двери к нему были приставлены три простых стула — для гостей, с противоположной — один, резной, с высокой спинкой, в котором сидела старая, лет семидесяти, женщина в глухом чёрном платье. Действительно старая — с морщинистой кожей и густыми седыми волосами, собранными в строгую причёску.

— Не думала, что вы работаете по ночам, — произнесла Альбертина, без спроса присаживаясь на центральный стул.

— Вся Миля Чудес работает по ночам, — ответила старуха. Голос у неё был очень приятный, бархатистый, а главное — молодой.

— Неужели тех, кто шляется по Миле Чудес ночью, интересуют предсказания?

— Чаще, чем тех, кто шляется по Миле Чудес днём. — Старуха чуть склонила голову: — Хочешь знать своё будущее?

— Что ты можешь знать о моём будущем?

— Больше, чем ты думаешь.

Уверенный ответ заставил Альбертину заинтересоваться происходящим по-настоящему.

— Ну, давай попробуем.

— Три сотни.

— Не дорого?

— За будущее? — удивилась старуха.

— А ты молодец, — одобрила Альбертина. — Деньги уже у тебя.

Доппель отправил их по коду, который появился, едва Альбертина вошла в заведение.

— Я вижу.

— Как будешь гадать? По номеру коммуникатора?

— Пожалуйста, переверни обе руки ладонями вверх.

Альбертина думала, что старуха перегнётся через стол, чтобы рассмотреть линии, но то ли у предсказательницы было отличное зрение, то ли руки хозяйки «MechUnited» не сильно её заинтересовали, но она осталась сидеть, как сидела.

— Теперь возьми карту.

Откуда на столе появилась колода Таро, молодая женщина не заметила, возможно, из будущего, но послушно перевернула верхнюю.

— Ты на неё не посмотрела, — заметила старуха.

— Я наблюдала за тем, как ты на неё смотришь.

— Для чего?

— Ты знаешь, что она означает, а я — нет.

— И что ты прочитала на моём лице?

— Ты вздрогнула.

— Мне нужно больше работать над собой. — Старуха едва заметно улыбнулась. И тут же продолжила: — Ты стоишь перед приоткрытой дверью, ты не знаешь, сумеешь ли распахнуть её настежь, чтобы войти хозяйкой, и боишься, что сумеешь. Ты пребываешь в растерянности. Ты теряешь уверенность в себе, и это тебя пугает, ведь если ты потеряешь уверенность, ты точно не сможешь шагнуть за дверь. Даже если распахнёшь её настежь. Распахнуть сможешь, а шагнуть — нет.

Пять секунд. Альбертина абсолютно точно знала, сколько она молчала — пять секунд. Пять ударов сердца. А затем хрипло спросила:

— Может, приказать тебя убить?

На этот раз лицо старухи осталось абсолютно неподвижным.

— На тебе есть кровь, но ты никого не убивала своими руками. Но хотела бы. Не из кровожадности, а чтобы почувствовать, каково это — убить самой? Чисто научный интерес.

«Как она тебя прочитала?» — растерянно спросил доппель.

Ответа у владелицы «MechUnited» не было.

— Ты хотела рассказать о моём будущем, — напомнила она.

— Ты скоро убьёшь человека, и сделаешь это сама, — невозмутимо сообщила старуха.

— Не собираюсь.

— В будущее никто не собирается, это не следующая станция метро, в нём просто оказываются.

— Будущее — это всего лишь время.

— Будущее — это мы через время. Ведь время — это всего лишь воображаемый путь в будущее.

— Ты стараешься показаться умнее, чем есть на самом деле, но в действительности лишь набрасываешь пафосные фразы, призванные заморочить мне голову, — недовольно заявила Альбертина.

Но с места не двинулась.

— Ради чего? — поинтересовалась старуха.

— Что?

— Всё, что мы делаем, должно иметь смысл. Ради чего я набрасываю, как ты выразилась, пафосные фразы?

— Тебе нужны мои деньги.

— Они уже у меня.

— Я могу их отобрать.

— Жалкие три сотни?

— Мы, богачи, очень жадные люди, — наставительно произнесла Альбертина. — Ты удивишься, на что я пойду ради возвращения жалких трёх сотен.

— Ты отберёшь гроши у старой женщины? — Старуха явно играла, но увлеклась и сама дала собеседнице козырь, позволив перейти в наступление.

— У тебя молодые руки.

Фраза ударила молотом.