Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

ему всё меньше и меньше. Неожиданно появившись на торговых путях Балтийского моря, русские с грацией медведя в лавке горшечника начали безжалостно ломать веками сложившуюся систему взаимоотношений под себя, не обращая внимания на освящённый временем порядок. Нет, в глубине души Дантышек их очень даже понимал, ведь буквально полвека назад Польша точно так же ворвалась в циркумбалтийский мир, но вот принять новые веяния не желал и противился им как мог. Ведь получаемая русскими польза от нового положения дел приходила в жёсткое противоречие с интересами его страны, которой был совершенно невыгоден рост прибылей русских купцов. Потому что заработанные ими деньги — это рост поступлений в русскую казну, на которые московский князь мог нанять специалистов, купить оружие и военные материалы, а также многое другое, что значительно увеличивало бы его силу. А это весьма опасно для Польши! Поэтому-то одной из главнейших задач короля является сокращение источников поступления в Московию денег, из притока которых великий князь Василий и черпает свою силу. А что может быть лучше для сокращения доходов противника и опустошения сделанных им запасов, как не война? Причём, желательно не с Польшей, а с кем-то другим, противоборство с которым ослабит Москву, и одновременно позволит усилиться державе Ягеллонов.

Вот только где её взять, если даже союз Крыма и Казани, на которые в Кракове и Вильно так уповали, не привёл к краху Москвы! Более того, Казань сама пала в руки московита, а Крым при новом хане стал откровенно враждебен Литве и Польше.

К счастью, не только Краков страдал от наглости этих северных варваров, но и другие народы христианского мира. Его конфиденты уже давно сообщают о росте недовольства в Ливонии, где сокращение русского транзита неблагоприятно сказывается на благополучии тамошнего рыцарства и бюргеров, в рядах которых началось брожение и растут агрессивные настроения. В свою очередь русские недовольны упорными и назойливыми попытками ливонцев навязать им принудительное посредничество в торговле с другими христианскими странами, и продолжающимися попытками недопущения на Русь европейских мастеров. С его точки зрения весьма похвальная политика Ордена, но вот московиты однозначно смотрят на неё с иной точки зрения. И то, что в ближайшие годы вспыхнет русско-ливонская война, Дантышек даже не сомневался. Разумеется, собственных сил ливонцев не хватит на такую борьбу, но их задача стать той искрой, которая разожжёт пламя большой войны. Взять, к примеру, тот же Любек. Посол хорошо помнил, как радовались любекцы, когда их купцы смогли приобретать русские товары без посредничества ливонских перекупщиков за меньшую, чем раньше, цену. И как они же взвыли через несколько лет, когда, осмотревшись и освоившись, русские решили, что на их пути не только ливонцы лишние, но и в дальние страны они могут продавать свои товары сами, без любекских посредников. И вряд ли привыкшая к своему господству на Балтике столица Ганзы стерпит подобное к себе отношение. И не таких обламывали. Так что в назревающей войне Ливонии с Московией за спиной Ордена однозначно станет Любек, а там и император может подтянуться.

Вернее, мог бы, если бы не один чёртов посол…

К своему разочарованию, Дантышек успел удостовериться, что ни император Карл, ни его младший брат Фердинанд, не проявляют большого интереса к происходящему в тех местах, и творящиеся, например, в Венгрии события их волнуют куда больше, чем судьба глухого северо-восточного угла христианского мира.

Нет, при должном умении он, безусловно, смог бы убедить императора в том, что тот не может не прореагировать на угрозу остезейским землям, в конце концов, Ливония является одной из имперских провинций, защита которой входит в круг его обязанностей. Пусть не прямым военным вмешательством, но хотя бы организацией имперской торговой блокады и сбором средств для оказания помощи борющимся ливонцам. И вот тут, как назло, и появился этот трижды проклятый князь. Тот самый "красный ястреб", как за глаза прозывали его в Гданьске, сокрушивший в прошлой войне пытавшихся помешать установлению русского господства на море королевских каперов, а нынче, словно каким-то диавольским наущением буквально очаровавший Карла, фактически убедив того не только не вмешиваться в русско-ливонский спор, но даже признать царский титул Московита! Последнее, вообще ни в какие ворота не лезло.

А уж теперь, после такого фееричного провала, русские явно добьются своих целей, какие бы они ни были.

Вот и выходило, что задача, кажущаяся такой простой там, в Кракове, здесь, в Вальядолиде выглядела уже практически неразрешимой. И на союз с Франциском, к которому в королевском совете относились с лёгким скептицизмом, стоило обратить куда более пристальное внимание, дабы не остаться совсем уж одним против неимоверно усилившегося восточного соседа. Да, именно это и стоит посоветовать королю, когда он отпишется ему о сложившейся ситуации.

Удовлетворённо хмыкнув, Дантышек, немного подумав, задул в комнате все свечи. Пожалуй, на сегодня хватит. Письмо королю стоит писать на свежую голову, ведь, как говорят эти восточные схизматики: "утро вечера мудренее".

* * *

Иван Сабуров с грустью смотрел на сестру, к которой его, после смерти отца, теперь по разрешению великого князя пускали навещать во дворце, правда в присутствии сенных девок или кого из боярышень. Наедине княгине оставаться было нельзя даже с братом, но кто сказал, что для такой встречи умная сестрица не сможет подобрать самых преданных из своего окружения? Так что разговоры на половине государыни велись не только о погоде.

Впрочем, долго ли ещё быть сестрице государыней? И ведь всем хороша! Даже сейчас, когда молодость ее была уже позади, великая княгиня не растеряла привлекательности. Что ещё государю надобно? Хотя "что" знали все при дворе. Наследника, вот кого не хватало Василию Ивановичу! И ради этого он готов был пойти на развод и новый брак, благо целый собор постановил за православными такую возможность. А поскольку был государь уже не молод, а между разводом и новым венчанием должно было пройти более года, то тучи, давно веявшие над головой сестры, стали сгущаться слишком быстро.

Это поняла и сама Соломония, так что торопилась, как могла. Вот и сегодня Иван тайком привел к ней двух старух, которых нашли довольно далеко от Москвы. Бабульки, судя по всему, дело своё знали, поплевали вокруг, изгоняя бесов, а потом одна из них подхватила Соломонию под руку и повела в отдельную комнату. Что уж они там делали, Иван не ведал, и коротал время, заигрывая с девушками из свиты великой княгини.

Наконец старушки свою работу закончили и вышли из светёлки вместе с Соломонией.

— Сегодня-завтра уж потерпи, голубица, а потом