Князь Барбашин 3 - Дмитрий Михайлович Родин

— Ах, ваше величество, я понимаю, почему польский посол пытается свалить с больной головы на здоровую, — заговорил он, отвесив ироничный поклон Дантышку, который аж покраснел от ярости, но сдержал себя. — Всё дело в том, что его величество Франциск, первый в своём имени, не признаёт договор в Тордесильясе и ищет свободные земли в северных широтах Нового Света. Да и Сигизмунд тоже не откажется получить свой кусок заморской земли. Оттого, думаю, господин посол и не рассказал вам о множестве экспедиций, что выходят из французского Дьеппа и даже из Гданьска, — тут Андрей с усмешкой повернулся к Дантышку и ехидно поинтересовался: — Или рассказы о Яне из Кольна это всего лишь очередные выдумки, наподобие рассказов о восьмидесяти тысяч московитов, побитых под Оршей?

— Ян лишь жил в Гданьске, — выпалил Дантышек, а Андрей на это признание задумчиво покусал губу. В своём прошлом-будущем он при изучении той загадки всегда склонялся к версии недобросовестного перевода слова pilotus, превратившегося под пером неизвестного переписчика в Polonus, но судя по словам поляка, критики на этот раз оказались не совсем правы. Или даже совсем не правы.

— Но куда он плавал, вы его величеству явно не рассказали, — продолжил он свою мысль, надеясь, что Дантышек не заметил его небольшого замешательства. — Однако, при этом услужливо донесли слухи о словах моего государя.

— А это только слухи? — немедленно вклинился в разговор Карл.

— Не совсем, ваше величество, — с поклоном и явственным раскаянием на лице ответил князь. — Однако, чтобы правильно понять слова моего государя, стоит окунуться далеко в прошлое. А это долгий рассказ.

— Знаете, я никуда не спешу, — усмехнулся Карл. — Да и моим советникам тоже будет интересно послушать.

Франциско де лос Кобос и Молина, а так же Николя Перрено и подошедшие герцог Альба и герцог Альбуркерке, появившийся в Вальядолиде незадолго до дня испытаний, на эти слова короля согласно покивали головой.

— Что же, если вам угодно, то я начну. Это случилось более пятисот лет назад. Тогда, как многие нынче забыли, викинги были не только свирепыми воинами, но и первыми мореходами тогдашней Европы, так что не стоит удивляться, что они достигли берегов северо-восточной Америки где-то около 1000 года от Рождества Христова…

— Ну и при чём тут эти язычники?! — воскликнул было Дантышек, но замолк, повинуясь властному жесту молодого Карла.

— А при том, — менторским тоном, словно учитель нерадивому ученику, пояснил Андрей поляку: — что они были первыми, кто достиг земель Нового Света. Их Винланд — это те земли, что тут, в Испании, именуются Землёй Кортериалов. Так вот, — тут он вновь обернулся к королю: — как известно, по крайней мере вашему зятю, ваше величество, Лейф Счастливый первым побывал в Земле Кортериалов, а вместе с ним были некие Биорн и Торвальд. А оный Биорн был вассалом великого князя Владимира, далёкого пращура моего государя, с которым сражался под стенами Корсуня-Таврического с ромейцами. Но не это главное! Главное то, что все земли, открытые вассалами, в те времена становились владением короля. Не стал исключением и Винланд, отошедший к норвежской короне, которую нынче носит ваш зять, ваше величество, король Кристиан. Вот только, как и в наше время, в те времена нерадивые вассалы тоже свергали своих владык. И не только свергали. Так король Триггви был ими убит, а его сын Олаф бежал в Новгород, так как великий князь Владимир был весьма дружен с Триггви. Вот только где-то в Прибалтике беглецы попали в руки разбойников и Олафа продали в рабство. И лишь спустя шесть долгих лет его выручили из плена и привезли в Новгород, где Олаф был обласкан князем Владимиром и впоследствии принят на русскую службу.

Воспитанник великого князя многое повидал, служа предку моего государя: он участвовал во взятии Корсуня, помогал громить хазар, ходил в Сирию в составе русско-ромейского войска осаждать Скутари. А потом из Киева Олаф направился сначала в Англию, а оттуда возвратился в Скандинавию, где и был признан королем Норвегии, вместо узурпатора.

Принявший святое причастие, Олаф крестил викингов, превратив Норвегию в христианское королевство, крестил Исландию и Гренландию, и от него же крещение принял и Лейф Счастливый, открыватель Винланда. А погиб он, кстати, возвращаясь из Польши, не так ли, сеньор Дантышек? — ну удержался от того, чтобы подколоть поляка Андрей. В ответ тот лишь зло засопел, чем вызвал улыбку на бесстрастном до того лице Карла.

— И вот тут я подхожу к самому главному, — продолжил тем временем князь. — За то участие, что великий князь Владимир принял в его судьбе, король Норвегии Олаф, первый в своём имени, незадолго до смерти (о которой он и не думал), даровал русскому государю часть земель Винланда, в устье большой реки, надеясь привлечь русские дружины к расширению христианских владений среди язычников. Разбирая недавно старые хранилища, дьяки государя обнаружили те древние свитки, однако, как раз в это время до Руси дошли сведения о славных открытиях португальских и испанских мореходов, а потом и о булле папы, поделившего мир между Испанией и Португалией. Вот тогда-то мой государь и возмутился. О да, советники государя прекрасно понимают, что Олаф отдарился тем, чего и сам удержать не мог: слишком тяжек был путь для тогдашних кораблей, оттого и самих викингов винландские индейцы быстро выжили со своих земель. Но теперь, когда успехи в кораблестроительстве позволили людям увереннее чувствовать себя на морском просторе, на те грамоты можно взглянуть и по-иному. Ведь именно для торжества христианской веры Олаф приглашал Владимира в Винланд, и ни один из владетелей Норвегии тот дар так и не оспорил. И потому мой государь вовсе не претендует на весь Новый Свет, но и, как оказывается, свои земли он терять тоже не хотел бы. Согласитесь, это законное желание любого владетеля.

— И когда же его величество собирался предъявить свои права? — первым опомнился герцог Альбуркерке.

Как всегда, история, замешанная на правде и вымысле, показалась людям куда более правдоподобной, чем, если бы была одним лишь вымыслом, или одной лишь историей.

— После установления хороших отношений с его величеством, — не задумываясь ответил Андрей. — Согласитесь, это довольно тонкий вопрос, требующий тщательного подхода. С другой стороны, ваше величество, на данные земли достаточно и других претендентов, от открытых врагов, как французы, до тех, кто на словах готов дружить: англичане, датчане или подданные короля Сигизмунда. Тот же французский