Барон фон дер Зайцев – 2 - Андрей Готлибович Шопперт

труда не составило. Ну, почти. Она его мордой от избытка чувств толкнула, думала, что дебилы двуногие одумались и теперь решили назад ехать в тёплую конюшню. Радостно трясонула башкой. Иоганн же прямо у морды стоял и за уздечку её придерживал. Иоганн он сильный, как ёжик, но лёгкий, в колючих кустах и по пояс в снегу мигом оказался. И опять с голыми руками. И за кусты шиповника всей пятернёй, а потом и второй ухватился. В жизни бывают и лучше моменты.

Но из кустов парень выпутался, а вот объяснить, лошадке, что не в конюшню тёплую, а задницей вперёд и на войну, это уже сложнее. Бином Ньютона.

Событие сорок восьмое

Ганс Шольц бежал на звук боя. Не так чтобы, как на пробежке, что для новиков неугомонный Иоганн устраивает по утрам. Степенно бежал. Чай не пятнадцать лет — годков, чай зим в три раза больше. Бежал, ещё и арбалет оберегая, и за своими присматривая, оглядываясь. Арбалетчики его и новики, что малы ещё для скачек, оба двое, вытянулись в линию и пыхали, пар выдыхая, тоже не разгоняясь, хоть и не сильный уклон, а под гору и дорога в снегу и льду, скользкая.

Бой как раз за тем поворотом у оврага проходил.

— Steh (штей) — стоять, — Старый заяц и сам остановился. Он почти упёрся в задние ряды всадников. Это свои новики в железо закованные. Слева был глубокий овраг. А вот справа просто лес, ладно, лес, заросший шиповником и лещиной, но ровный.

— Что случилось? — Дидерихт чуть не врезался в сержанта. Сапоги без каблуков, скользят.

— Давайте вправо. Укусим за бок литвинов. Арбалеты берегите аrmleuchter (болваны).

Высоко подняв тяжёлый и главное — взведённый, арбалет над головой, ветеран врубился в кусты шиповника. Рожу даже борода не спасла, всю исцарапал, но оружие не опустил и сберёг. Прорвавшись за пятиметровую полосу колючек, Ганс обернулся. Хитрецы. Все восемь арбалетчиков шли по его следу, по поломанным кустам, доставалось и им, но меньше, и каждому следующему всё меньше и меньше.

Дальше был обычный сосновый лес с редкими облетевшими уже дубами, липами и лещиной. Вот тут опасаться за физиономию уже не надо было, спокойно можно пройти между деревьев, оставляя шум боя по левую руку, сержант пробежал метров пятьдесят и стал резко забирать на крики и звон стали.

Ещё десяток, аккуратных теперь, шагов, и они оказались опять перед зарослями шиповника. А удачно вышли.

— К бою. Бей! — Ганс брякнул толстую стрелу с бронебойным четырёхгранным, калёным наконечником на ложе и, выцелив рыцаря в алом манто, потянул за спусковой крючок.

Вжик, вжик, вжик, запели арбалеты у приведённых им воев. Уперев стремя арбалета в мёрзлую землю, сержант потянул двумя руками, натягивая тетиву. Даже времени посмотреть, попал или нет в литвина в красном плаще, не было. Не попал, так сейчас исправит.

Наконец, уложив вторую стрелу в прорезь на ложе, Старый заяц глянул на дорогу. Удачно получилось. Девять отправленных стрел сняли с лошадей не менее пятерых рыцарей и теперь впереди в десятке метров стоял ор, вой и неумолкающее ржание коней. Видимо кто-то попал в коня, и он жалобно ржал, а остальные лошади, напуганные этим ржанием и резкими рывками удил своих не менее перепугавшихся хозяев, вторили раненому собрату.

— Бей! — чуть позже, чем Ганс, но, достаточно дружно, восемь арбалетов снова отправили толстые клыкастые стрелки в близких, буквально рукой подать, всадников. Один из рыцарей, взмахнул рукой, призывая следовать его примеру, и развернул лошадь в сторону арбалетчиков. Не тут-то было, умное животное не пошло калечиться в непролазные колючие кусты. Надо, типа, сам и гробь морду, она у тебя в железо закована. А тут и третья стрела Шольца угодила в грудь организатора манёвра. Теперь ни манёвра, ни организатора, выронив меч, литвин сначала завалился лошади на шею, а потом медленно сполз по её боку вниз на дорогу. Пара рыцарей, последовавших его примеру, пережила командира ненадолго. Несколько стрел в каждого, и они точно повторили сползание зачинателя движения на тот свет, прямиком в Ад.

Шольц, всё же, в этот раз сумел оценить общую картину боя. Они положили не менее пятнадцати литвинов и видимо ещё и ранили кого, образовалась на дороге ниша, в которую устремились другие всадники слева, те, что были чуть выше, ближе к замку. А задние уже начинали поворачивать. Жаль видимость уже сократилась метров до двадцати, они в лес заходили ещё совсем светло было, а тут вон, чуть не ночь уже.

— Бей, не стоять! — цели ещё были, и Ганс, снова уперев ногу в стремя арбалета, потянул тетиву. Стрела отработанным до автоматизма движением стукнулась о ложе, точно впечатавшись в прорезь, и ветеран вскинул арбалет вверх. Вон тот, что держится рукой за стяг. Или держит стяг. Склонился, то ли выбирает место куда спрыгнуть с коня, чтобы от стрел укрыться, то ли ранен и держится в седле из последних сил. Да не важно. На том свете разберутся две стрелы в него попало или одна. Главное, чтобы в Ад быстрее отправился.

Вжик. Ганс даже слышал, как его стрела угодила в бок лыцарю — литвину, слышал, как наконечник раздвигает кольца кольчуги, слышал, как острие входит в кожу всадника со знаменем и рвётся внутрь к печени. Фух. Старый заяц выдохнул. Литвин отпустил древко стяга и рухнул под ноги взвившемуся на дыбы жеребцу.

Добрый день уважаемые читатели, кому произведение нравится, не забывайте нажимать на сердечко. Вам не тяжело, а автору приятно. Награды тоже приветствуются.

С уважением. Андрей Шопперт.

Глава 17

Событие сорок девятое

Сонька она не дура, она дура-дурой. Её вперёд хвостом толкаешь, а эта лошадь, а лошадь — потная, с позволения сказать, шаг назад делает, потом второй делает, а потом делает три шага вперёд. Ну, кто так ходит⁈ В результате, за пару минут они всё же метров на пять семь к звону мечей приблизились. А потом звон стал удаляться. Надоело ему ждать безумную и вредную кобылу.

Сонька, наконец, сообразив, что мелкий думкопф не отвяжется от неё, сделала все двадцать шагов назад, и только пять вперёд, ну это уже из чистой вредности. Но прогресс был не в жилу. Звуки боя настоящего, с криками и ржанием лошадей, со звоном сталкивающихся мечей и воем раненых, удалялся в два раза быстрее, чем они к нему приближались. Когда тачанка всё в таком