Врач из будущего. Подвиг - Андрей Корнеев

Его не слышали на западе. Но его услышала земля его «Наковальни».

Секунду спустя небо над немецкими передовыми окопами разорвалось. Сначала не прицельно, работая по площадям. Десятки орудий и миномётов выли, выплёвывая в предрассветное небо снаряды, которые были на вес золота в любом другом месте, но здесь, в Белостоке, тут снаряды были дешевле жизни артиллериста. Грохот стоял такой, что в блиндаже задребезжали стёкла стереотрубы. Земля дыбилась сплошной стеной разрывов, дыма и летящих комьев грязи. Это была не подготовка. Это была зачистка.

05:21.

Морозов перевёл дух. Три минуты. Немцы в первых траншеях сейчас глохли, гибли, цепенели.

— Орлову «Наковальня», первая волна. Вперёд!

На линии, скрытой в складках местности, задвигались тёмные громады. Десять КВ-1 майора Орлова выползли из укрытий. Они шли будто на параде не спеша, с тяжёлой, неотвратимость, как сама судьба. Их широкие гусеницы вминали в грязь то, что осталось от проволоки. За ними, цепляясь за броню, перебежками, двигалась пехота — отборные батальоны, костяк обороны. Они шли молча, пригнувшись, сохраняя силы для рукопашной.

Артиллерия продолжала бить, но теперь огонь стал смещаться вглубь, на вторую линию немецкой обороны, куда должны были отползать уцелевшие фрицы. Орловские КВ подошли к краю нейтральной полосы. Из дымящихся развалин немецких окопов брызнули первые, редкие очереди. Пулемётные трассы цокали по непробиваемой лобовой броне КВ, оставляя лишь белые следы. КВ ответили выстрелами своих пушек и двинулись вперед. Они давили уцелевшие пулемётные точки гусеницами, их 76-мм пушки методично, как молотки, разбивали любые очаги сопротивления.

05:35.

— Орлову. Вторая волна. Вводи резерв.

Из-за спин КВ, из оврагов и с флангов хлынула вторая лавина. Это были не тяжёлые танки. Это была масса. Т-26, больше похожие на подвижные пулемётные точки с пушкой, бронеавтомобили БА-10, чьи 45-мм пушки били по амбразурам, БА-20 и ФАИ, поливавшие свинцом окопы. И снова пехота — больше, плотнее.

Именно в этот момент, когда немецкая оборона на западе уже трещала по всем швам, с запада донёсся новый, яростный рёв моторов — не тяжёлый гул КВ, а высокий, стремительный вой БТ—7. «Молот» капитана Ветрова ввёл в бой свои главные силы и одновременно последние резервы.

С запада, из леса, выскочили элегантные, не легендарные «тридцатьчетверки», в стремительные «бэте» с ходу ведя огонь. А за ними, нестройной, но неудержимой лавиной, поднялись те самые пленные примерно 5000 бойцов сводных батальонов. Они не шли в атаку — они заливали немецкие тылы. Их сила была в ярости, а не в выучке и слаженности подразделений. Они стреляли длинными, расточительными очередями из новых ППШ, не целясь, лишь бы держать врага прижатым к земле. Винтовка заела? Швырнуть, поднять трофей, стрелять дальше. Их поддерживали оставшиеся Т—34 «Молота» — стальные кулаки, бившие по любому организованному сопротивлению. Легкие танки сила, очень серьезная сила, когда они не прорывают укрепления, а работают под прикрытием КВ или Т—34…

Немцы оказались в классических клещах. Но эти клещи были не из стали, а из мяса, ненависти и безумного, желания отомстить садистам и захватчикам. С востока давили непробиваемые КВ и масса пехоты. С запада — стремительные БТ, крепкие Т34 и обезумевшая от мести толпы вчерашних пленных. А сверху, до самого последнего момента, сыпался шквал артиллерийских и миномётных снарядов, которые здесь, в Белостоке, не экономили.

Это был не бой. Это было уничтожение! Профессионализм немецких офицеров и стойкость солдат разбивались о простой тактический факт: их позиции были разворочены вчера, укрепления не восстановлены, а противник сосредоточил на узком участке весь свой наличный бронекулак и всю накопленную ярость.

06:10.

Наблюдая в стереотрубу, Морозов видел, как в режиме реального боя штабные синие прямоугольники на его карте расплывались, превращаясь в клубки хаоса. Отдельные очаги сопротивления — там, где засел унтер-офицер с пулемётом, где офицер сумел собрать вокруг себя горстку солдат — гасли один за другим, раздавленные массой или уничтоженные точечным ударом танка.

Связист протянул трубку полевого телефона. На связи был Ветров, похоже телефонисты где-то уже установили связь и у командира групп появилось время выскочить из танка и связаться с командующем обороной Белостокского рубежа, а значит операция удалась. Морозов услышал сиплый голос, перекрываемый грохотом боя.

— Товарищ полковник! Встреча с Орловым на отметке! «Гости» в панике! Ломаем врага! — В голосе слышалось ликование и упоением боем.

Затем — был голос Орлова, глухой, усталый:

— Первая задача выполнена. Продавили. Территория под контролем. Потери есть, уточняем.

— Молодцы парни! Вы просто молодцы! Действуйте по оперативной обстановке! — Совсем не по уставному ответил Морозов и положил трубку. Он не спрашивал подробностей. Он смотрел на часы. Всё уложилось в расчётные сорок минут основного побоища.

— Всем подразделениям, — сказал он в микрофон штабной рации, и его голос разнёсся по всем штабам батальонов. — Закрепляйтесь на достигнутых рубежах. Зачистка. Трофеи — собрать. Наших раненых — немедленно в тыл, по коридору. Ибо раненых и ослабленных людей в дулагах было в 2–3 раза больше тех, кто мог держать оружие и участвовать в бою, именно для них пробивали коридор.

Он оторвался от стереотрубы. В блиндаже стояла та же напряжённая тишина, но теперь в ней висела усталость и… недоумение. Слишком быстро. Слишком по плану, полковник выглядел в глазах подчиненных настоящим фокусником.

Морозов вышел на воздух, всё же подняв бинокль. Поле боя дымилось. Там и тут горели подбитые БТ-7 и Т-26. Один КВ стоял с перебитой гусеницей. Но среди этого дыма уже сновали санитары, а красноармейцы с радостными лицами собирали оружие, стаскивая немецкие MG-34 и ящики с патронами.

Победа, тактическая. Три полка, если не уничтожены, то разгромлены и отброшены. Кольцо прорвано, коридор на запад открыт, остаткам дивизии придется отступать. Да немцы пригонят не менее армейского корпуса взять в кольцо «неправильных русских», но когда это еще будет? Просто так в условиях блицкрига, снять с фронта армейский корпус не просто, уйдет 3–4 дня, а то и все 5–6 суток согласования в высоких штабах. Практически вечность в реалиях современной войны…

Но глядя на это поле, Морозов видел не триумф. Он видел потраченный ресурс. Два его КВ вышли из строя, смогут ли починить и вернуть в строй не понятно. Несколько лёгких танков и броневиков горели. Десятки, сотни лучших бойцов — убиты и ранены. И самое главное — он выложил на стол все свои козыри. Весь мобильный резерв, весь бронекулак, всю накопленную ярость. Теперь у него за спиной была мощная, но статичная оборона и