Моя Академия 5 - Евгений Син

И всё-таки вырубило меня часов на двенадцать, не меньше. Прислушиваюсь к своему организму. Тело чувствует себя отлично. Будто, пока я спал, мне выдали новое, ни разу не пользованное. В разуме больше нет никакого ощущения мути. Наоборот — кристальная ясность и чёткость.

Что ж, попробуем провернуть тот же самый алгоритм. Иду в ближайшую душевую для пациентов. Быстро принимаю душ, моюсь. Спать ложиться точно не собираюсь. Усталости и потребности нет. Получается, что проснулся раньше всех, но это совсем не страшно.

Переодеваюсь. Случайно задеваю информер — тот падает на пол. Парень в кресле просыпается и подскакивает на ноги.

— А? Что? — приходит в себя. — Больной, вы куда собрались? — тихо спрашивает меня.

— Я не больной, — так же шёпотом отвечаю парню, — есть хочу, пойду в столовую.

— А! Точно! Ты же ассистировал Константину Ивановичу, — вспоминает тот.

— Да, да, — киваю ему. — Именно так. Скоро вернусь.

— Хорошо, — отвечает парень и опускается обратно в кресло.

Забираю с собой всё, что было с собой, включая револьвер. Здесь уж точно нельзя быть ни в чём уверенным.

Тихо, чтобы не разбудить раненых, выхожу в коридор. Готовлюсь к привычной пустоте и одиночеству. Ничего подобного — мимо то и дело пробегают сонные старшекурсники. На меня посматривают с удивлением, но с вопросами не лезут.

Дохожу до столовой и дергаю дверь. В этот раз всё получается — на ночь никто её не закрывает. На раздаче стоит знакомая дамочка — поправляет тарелки и вытирает стойку.

Подхожу ближе и беру завтрак.

— Не спится? — сонно улыбается женщина.

— Вроде того, — киваю и осматриваю полки в поисках кофе.

Дамочка сразу же читает мои мысли.

— Кофе теперь только там, — кивает на кафетерий. — Только они открываются, когда студенты приходят на завтрак. Ночью работать, сам понимаешь, невыгодно.

Забираю тарелку с едой и пару стаканов морса. Усаживаюсь за стол. В столовой помимо меня всего несколько студентов — видимо, готовятся к сложным экзаменам. Несколько пустых стаканов говорят сами за себя — они тут провели всю ночь.

Ранний завтрак больше похож на вчерашний ужин, но из-под стазиса и практически свежий, как будто его только что приготовили. На длинную раздачу выходят студентки — вижу их первый раз. Дамочка в фартуке их инструктирует и показывает рукой на тарелки, потом в сторону кухни. Видимо, провинившиеся, либо, наоборот, помогающие. Тут не угадать.

Быстро закидываю в себя горячую еду. В принципе, можно без добавки. Всё равно часа через четыре позавтракаю ещё раз вместе со всеми. Да и от вчерашней еды удовольствия намного меньше. Пока блюдо свежее, в нем присутствуют ощутимые всплески магии. Как бы то ни было, воспринимается по-другому.

А сейчас — да, безусловно вкусно, но не так, как в момент, когда еду только приготовили. Блюда из стазиса всё-таки немного другие, хотя питательную ценность, очевидно, имеют.

Задерживаться в столовой не собираюсь, отношу поднос и собираюсь выйти в коридор.

— Эй, студент! — подзывает меня дамочка в фартуке. — Я передала, что у нас тут целая очередь за кофе. Сейчас откроются.

— Вот за это спасибо! — благодарю женщину.

— Да, ладно, спасибо, — машет она рукой. — Ты, главное, хорошо учись.

Прохожу в огороженный кафетерий вместе с ночными студентами. Заказываю чашку кофе. Она обходится в приличные деньги — целую серебряную монету. Это, в общем-то, довольно много. Ещё столько просят за то, чтобы посидеть внутри, с учётом того, что в самой столовой находится два с половиной человека.

Ночные студенты тоже берут кофе, но одну чашку на двоих. Внутри находиться не собираются. Я, к слову, тоже возвращаюсь в столовую. А вот за чашку кофе отдаю деньги без сожаления. Всё-таки его здесь готовят на песке и со вкусной пышной пенкой. Да ещё запах такой, что не надышаться. Специи добавляют вкусные — тут не поспоришь.

В пару глотков приканчиваю чашку, еще раз благодарю дамочку в фартуке и выхожу в коридор.

Всё, теперь я полностью готов к встрече с Константином Ивановичем.

Заглядываю в целительскую.

— А, студент! — Кажется, Пилюлькин даже не ложился. Глаза красные, движения рваные. — Заходи, заходи, — машет рукой.

— Я видел, у нас ещё осталось семь тел, — говорю ему.

— Да, сейчас сделаем, — отвечает целитель. Усталость он не скрывает. Не представляю, как после такой работы можно держаться на ногах. Наверное, сказывается опыт.

— А с остальными что? — задаю вопрос.

— Остальных уже увезли, — говорит Пилюлькин. — Их встретят в центральном госпитале. Палаты подготовили. Мест вроде хватает. Надеюсь, ребята выкарабкаются.

— А там сейчас кто лежит? — спрашиваю.

— Не сильно пострадавшие, — отвечает целитель. — Да, ещё потом несколько бойцов подвезли. Там, в очаге, не только с этой грибницей схлестнулись.

— Получается, они тут совсем рядом? — уточняю.

Пилюлькин разгребает завал бумаг на столе. Перед ним потрепанные книги, исписанные листы и тетради.

— Да, рядом, — подтверждает целитель. — Если выйдешь на улицу, услышишь — от некоторых техник до сих пор доносятся хлопки.

— Вот так спокойно об этом говорите… — замечаю. — Там же столько людей.

— А чего беспокоиться? — пожимает плечами Пилюлькин. — Если наши ребята очаг не удержат, — кивает на дверь лазарета, — то пришлют имперского мага. Очаг всё равно разворачивается не по щелчку пальцев, ему время нужно. Да и наш директор не пальцем делан. На некоторое время сможет задержать распространение чего угодно. Так что я не переживаю.

— А почему сразу не вызвать имперского мага? — удивляюсь. — Столько жизней и рисков.

— Так после прибытия имперского мага у нас здесь не лес будет, а серая пустошь, — грустно смеется Пилюлькин. — Им же разницы никакой — жгут напропалую. Времени разбираться нет.

— Всё настолько плохо? — интересуюсь.

Пилюлькин вздыхает и собирает часть бумаг в отдельную папку. Откладывает.

— Не плохо, — задумчиво объясняет он. — Если выбирать между полным поглощением Академии и прибытием имперского мага, после которого от этого очага вообще ничего не останется, то я, пожалуй, выберу имперского мага. Ну, будет пустошь на месте очага, чего уж теперь? Да и плевать, на самом деле. Остальной-то лес останется. Разрастется, пусть и не так быстро. Он ведь тоже сопротивляется — никто не хочет быть поглощённым. Так что чего беспокоиться? Можно спокойно делать свою работу. Кстати, о работе. Ты как? Отдохнул?

— Да, — подтверждаю. — Голова не кружится, в столовой поел.

— Это ты правильно, — хвалит целитель. — После изнуряющей работы обязательно нужно восстанавливать организм. Всегда говорю, что нет ничего лучше вкусной и сытной еды. Давай тогда попробуем семерых товарищей обработать без ускорения.

— Это как? — удивляюсь. — Разве так можно?

— Хоть как можно, — хмыкает Пилюлькин. — Я буду снимать