Моя Академия 5 - Евгений Син

стазис, но не до конца. Удержу последнее состояние организма на некоторое время, пока ты будешь готовиться. На потоке мне этим заниматься не хотелось — тут нужна серьезная концентрация. Сейчас же осталось всего семь человек. Справлюсь.

— Конечно, Константин Иванович, если вы считаете, что мы можем, значит, мы можем, — соглашаюсь. — Давайте делать.

— Иди к диагносту, — распоряжается Пилюлькин. — Я пока приволоку нашего первого пациента.

— Может, помощь нужна? — уточняю.

— Иди, — смеётся Пилюлькин, — помощь… Думаешь, я его на руках понесу? — протирает красные от недосыпа глаза. — Иди, иди. Быстрее начнём, быстрее закончим. И я на этот… на перерыв уйду.

Иду в диагностическую. Туда же залетает и первый кокон с бойцом. Следом за магическим коконом заходит Пилюлькин.

— Давай, медленно, — машет рукой. — Я буду аккуратно снимать, ты сразу готовься. Долго не смотри и не мудри — сразу бей росчерком в любую видимую нить. А дальше, что останется, я тебе подсвечу. Идею понял?

— Конечно, — говорю и тут же готовлю два росчерка.

— Ну, тогда поехали, — объявляет целитель. — Раз, два…

Пилюлькин с трудом создаёт несколько пасов, но держит их довольно уверенно.

— Готов? — с напряжением в голосе спрашивает меня.

— Да, росчерки сделал, — отзываюсь.

— Поехали! — произносит Пилюлькин и резким движением сдергивает стазис.

Вижу, как внутри бойца отдельный участок кишит нитями. Он хорошо виден, поэтому не задумываясь отправляю туда первый росчерк. Тело вздрагивает, и ещё один заряд летит в другую часть, где мелькает похожее движение. Пилюлькин быстро создаёт уже знакомую систему глифов…

Вот почему он, видимо, не хотел работать без ускорения — лежащий без движения парень всего на секунду приходит в себя и успевает открыть глаза. Его лицо искажает боль. В тело летит целительская техника, и отключает бойца.

— Справились, — наконец говорит Пилюлькин.

В этот момент от тела отваливается броня. Подсвечивается сразу несколько точек. Туда, один за другим, бросаю росчерки.

— Понимаешь, почему без ускорения тяжело всё это делать? — спрашивает целитель.

— Понимаю. Так давайте запустим ускорение? — предлагаю.

— Тебе нельзя. Так часто эти эликсиры пить вредно для растущего организма, — заботится обо мне Пилюлькин. — Да и мне, пожалуй, за последние два дня, — вздыхает, — слишком много залил в себя, нужно сделать паузу. Ладно, на сегодня заканчиваем.

Пока целитель говорит, его руки плетут всё новые символы. Видно, что целитель использует движения, чтобы упростить создание техник.

— Ладно, Орлов, ты молодец, — говорит Пилюлькин. — Я тебе этого ещё не говорил, но сейчас самое время. Можешь идти. Второго мы, пожалуй, сейчас не потянем. Теперь только вечером. Заходи сюда после уроков, ладно?

— Конечно, Константин Иванович, — отвечаю.

— И зайди к завхозу, там для тебя передачку оставили, — передает Пилюлькин.

— Да? — удивляюсь. — Сейчас зайду.

Глава 19

Смотрю на камни

— Не спите? — стучусь к завхозу.

— Заходи, студент! — издалека кричит Германыч.

Захожу на склад, и его действительно нет за стойкой. Голос доносится из-за стеллажей и плотно составленных коробок.

— Подожди, Орлов, — просит завхоз. — Тебе Пилюлькин сказал ко мне зайти?

— Да, так и есть, — подтверждаю.

— Хорошо, ещё минутку, сейчас буду. — Германыч гремит металлом и тяжело дышит — видимо, что-то переставляет или достает.

— Чего не спите? — спрашиваю. — Рано же ещё?

— Да какой рано? Ещё полчаса, и Прокофьев прилетит, — поясняет завхоз. — Уже не рано. Ты сам-то чего проснулся ни свет ни заря? Из-за восстановителей, поди? — интересуется Германыч, появляясь из-за стоек. — Так нельзя, парень! В твоем возрасте надо высыпаться! Это первое дело! Привет, Орлов!

— И вам так же! — улыбаюсь.

Из-за стоек на тележке выкатывается большая коробка. Завхоз по-хозяйски оглядывает склад. Видимо, раздумывает, куда её разместить.

— Подсобишь? — кивает на самый верх дальнего стеллажа. — Место, вот, освобождаю. Студентов привезли, объём поставок увеличили, а то, что склад не резиновый, всем плевать.

— А как же расширение? — задаю вопрос и помогаю закинуть нелегкую коробку наверх. Вы же за пару ночей сделаете тут три таких склада.

— Я и за одну ночь сделаю, — выдыхает Германыч. — Только все равно, склад не будет больше того, что возможен теоретически. Мы же не из воздуха эти помещения приращиваем. А я свой предел уже весь выбрал. Может, по мелочи еще стены двину, и все. Это у вас на этаже, захотел — ванную себе сделал, захотел — кабинет. Там пока еще есть куда. А у нас тут всё строго.

— А директор? — предполагаю. — Разве он не может поспособствовать?

— Директор… скажешь тоже, — ухмыляется завхоз. — Может. Но, вообще, места достаточно. Тут нормально организовать приход-уход, и отлично будет. Но не надо оно тебе. Наслышан, кстати, про твои подвиги, — Германыч говорит без малейшей улыбки. Очень серьезно.

— Да какие там… — отмахиваюсь.

— Перестань скромничать, сейчас вояки только об этом и говорят. Про спасенные жизни и про тебя. Ты путёвку в жизнь оформил почти четырём десяткам бойцов, — усмехается он. — Это много. Кто остальным бойцам об этом рассказал, не знаю. Хотя официально с пострадавшими только Костя работал. Но неофициально они точно знают, что без тебя бы ничего не получилось.

— Странно, — отвечаю. — Всех вроде с ранами и полуживых в стазисе отсюда увозили.

— Всех, да не всех, — улыбается Германыч. — Некоторых уже из госпиталя выписали. Думаю, они вернулись сразу к своим, и там между собой переговорить успели. Вы же много человек оформили. Винтокрылы вчера туда-сюда летали чуть ли не раз в час. А их гонять — дорогое удовольствие. С твоим появлением они чего-то прямо зачастили, — пожимает плечами.

Ответить мне особо нечего.

— Ладно, что придумают эти сорок человек, я не знаю, — говорит завхоз. — А вот тот парень, что был с группой зачистки позавчера…

— Батя? — удивляюсь.

— Да, кажется, он, — кивает Германыч. — Его сослуживцы сбросились. В общем, держи. — Он достаёт из-под стойки небольшой тканевый мешочек и высыпает на стойку разноцветные камни. — Это относительно недорогие вещицы. С тем камнем, который ты мне показывал, даже близко не лежат. Но чего-то они стоят. На мой взгляд, порядка пары сотен золотых. Не уверен, что больше, но примерно так.

С нескрываемым удивлением разглядываю разноцветную россыпь.

— Что это такое? — уточняю.

— Да никто особо не знает, — пожимает плечами завхоз. — Не думай, это не драгоценные камни, как может показаться. Их обрабатывать абсолютно бессмысленно — при любом воздействии разрушаются. Но коллекционеры их покупают, и камни действительно стоят каких-то денег. В среднем, каждый монет по двадцать. Тоже приличная сумма. Просто ничего более компактного у солдат, похоже, не нашлось. Перевод делать — заморочек много, а камнями — быстро и по делу. Скажу так, отплатили щедро. Видать, сильно ты их выручил.

— А камни откуда? — интересуюсь. — Откуда бойцы их