Возвращение Безумного Бога 11 - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

Эстро вскинул бровь, но в его глазах промелькнуло понимание. Он слегка склонил голову, принимая новую ответственность.

— Что ж, Война — это ведь тоже Искусство, — сказал он, — Я принимаю твою волю, владыка.

— А ты, — Громовержец повернулся к Карнаксу, — Получишь часть полномочий над искусством. Отныне в твоем ведении будут боевые песни, военные марши, батальная живопись и эпические сказания о героях. Пусть воинская доблесть находит свое отражение в искусстве.

— А что, хорошая идея, брат, — подал голос Аймос. На его бесстрастном лице появилось подобие улыбки, — Смена божественных обязанностей — хорошая, хоть и забытая практика. Помню древние времена, когда бог войны отвечал не только за войну, но и за земледелие. Ведь тогда, когда воинское сословие еще не сформировалось, все земледельцы были воинами. Сами себя обеспечивали, вооружали и становились на защиту своих земель от захватчиков…

— Но… отец… — бог войны запнулся, явно не веря своим ушам. Несмотря на одобрение великой войны, он выглядел так, словно ему только что нанесли предательский удар в спину.

— Решение окончательное и обжалованию не подлежит, — отрезал Громовержец, и молнии в его глазах вспыхнули с новой силой.

— Подойдите ко мне, оба, — велел он.

Эстро и Карнакс приблизились к трону. Громовержец шагнул им навстречу, от него исходило ощущение невероятной, первородной мощи — той силы, что создавала и разрушала миры.

Он простер руки, и между его ладонями возникло сияние — два сгустка света. Один багрово-красный, пульсирующий яростью Войны, второй — янтарно-золотой, пульсирующий всеми оттенками Искусства. Громовержец резко развел руки, и сгустки разделились на части, перемешиваясь между собой как вода и масло, пока не образовали новую комбинацию.

— Примите свои новые полномочия, — произнес он.

Сгустки энергии устремились к богам. Эстро ощутил, как его пронзает новая сила — холодная, расчетливая мощь рациональной войны. Она была похожа на остро заточенный клинок, на безупречный механизм боевой машины. Карнакс же принял в себя часть творческой силы — буйство красок, ярость битвы, воплощенную в искусстве.

Эстро прикрыл глаза, привыкая к новым ощущениям. Внутри него словно развернулись военные карты всех времен, зазвучали барабаны маршей, но не те, что поднимают боевой дух, а те, что отмеряют точный ритм движения войск.

Карнакс же застыл, его лицо исказилось, будто от боли. Новая сила явно была чуждой его природе — как будто в железную броню вплели шелковые нити. Но постепенно его черты разгладились, когда он начал понимать суть полученного дара.

— Теперь вы связаны, — объявил Громовержец, — Война и Искусство, разрушение и созидание — две стороны одной монеты. Учитесь работать вместе.

Эстро задумчиво смотрел на свои руки, словно пытаясь почувствовать, как в них течет новая сила. Война… Как странно. Он никогда не стремился к этому, но теперь, получив эти полномочия, ощущал, что это… правильно.

Именно то, что нужно. То, что поможет в воплощении его идей.

— Признаться, я не ожидал такого поворота, — произнес Эстро, поднимая взгляд на Громовержца, — Но в этом есть определенная логика. Война не должна быть бессмысленной бойней. Она должна быть… инструментом. Как скальпель в руках хирурга.

Бог войны при этих словах скрипнул зубами. Его кулаки были стиснуты так, что побелели костяшки пальцев.

— Искусство и война всегда были связаны, — задумчиво произнес Аймос, поглаживая двузубец, — Вспомните древние эпосы, воспевающие подвиги героев. Батальные полотна, прославляющие великие сражения. Военные марши, поднимающие боевой дух…

— Замолчи! — неожиданно рявкнул бог войны, резко разворачиваясь к Аймосу. Его глаза пылали яростью, — Вы все… вы превращаете войну в фарс! В какой-то… театр! Война — это кровь, боль, ярость, страх и смерть! Это не ваши красивые картинки и стишки!

— Именно поэтому ты и получаешь эту часть, сын мой, — спокойно ответил Громовержец, — Ты знаешь истинную цену войны. Ты видел её изнанку. Кто лучше тебя сможет показать её подлинную суть через искусство? Не приукрашенную, не романтизированную — настоящую.

— Походная солдатская песня — это тоже важная часть искусства людей, — добавил Аймос.

Бог войны замер, явно не ожидав такого объяснения. На его лице промелькнуло что-то похожее на понимание, но тут же сменилось привычной маской ярости.

Тем не менее он склонил голову, не осмелившись перечить Громовержцу.

— А ты, — Громовержец повернулся к Эстро, — Не подведи. Ты должен сделать эту войну… эффективной. Минимизировать потери. Сделать её инструментом хирургии, а не мясницким топором.

— Я понимаю, — кивнул Эстро, — Это будет… интересный опыт.

— Интересный опыт⁈ — рассмеялся бог войны, — Для тебя это всё игра? Да, Эстро? Эксперимент?

— Нет, — Эстро посмотрел ему прямо в глаза, — Это ответственность. И я отнесусь к ней со всей серьезностью.

— Посмотрим, — процедил Карнакс, — Посмотрим, как ты запоешь, когда впервые по-настоящему почувствуешь, что такое война. Когда она войдет в твою кровь, в твои кости…

— Я знаю, что такое война, не хуже тебя, — тихо ответил Эстро, — Или ты забыл, как мы вместе сражались против титанов и чудовищ? И именно поэтому я сделаю всё, чтобы изменить природу войны.

— Наивный глупец, — бог войны отвернулся, его плечи напряглись, — Ты не можешь изменить природу войны. Она такая, какая есть.

— Можно изменить всё, — спокойно возразил Эстро, — Нужно только знать как.

— Хватит уже этих пререканий, — прервал их Громовержец, — Решение принято. Вы будете работать вместе, хотите вы этого или нет. Потому что только так мы сможем действительно помочь людям.

Бог войны молча развернулся и зашагал прочь. Его движения были резкими и порывистыми, выдавая бушующую внутри ярость.

— Он примет это, — заметил Ноктус, глядя ему вслед, — Со временем.

— Возможно, — Эстро пожал плечами, — Но это не главное. Главное — работа, которую нам предстоит сделать.

— Ты действительно веришь, что сможешь изменить природу войны? — с любопытством спросил Ноктус.

— Я верю, что могу сделать её более… рациональной. Более контролируемой. И если это поможет спасти хоть несколько жизней — оно того стоит.

— Интересные времена нас ждут, — усмехнулся Ноктус, — Очень интересные.

Эстро промолчал, глядя вслед удаляющейся фигуре бога войны. Он чувствовал, как внутри него пульсирует