Сирийский рубеж 2 - Михаил Дорин

Место падения Ми-28 прямо перед нами. Справа видно, как на очередную цель заходит ведомый Хачатряна и бьёт по противнику из пушки. Вниз летят гильзы от снарядов, а сам вертолёт будто бы тормозится в воздухе.

— Площадку наблюдаю, — проговариваю я, заходя на повышенной скорости.

Слева к предполагаемому месту посадки приближаются две фигуры. Один хромает, но второй старается его тянуть быстрее.

— Высота 30, скорость 100. Проскочим, — говорит по внутренней связи Кеша.

— Не… проскочим, — ответил я, отклоняя ручку управления и сбрасывая при этом скорость.

Правую педаль продолжаю отклонять, а рычаг шаг-газ вытягивать на себя. Времени, чтобы забрать наших ребят будет немного. Второй Ми-28 может просто не успеть нас прикрыть.

— Слева стреляют, — проговорил Кеша.

Тут же в его блистер влетели пули. Осколки разлетелись по кабине. И как раз в тот момент, когда я у самой земли.

Пылевая завеса поднялась вверх, но перед собой обзор ещё есть. Шлейф идёт за нами, но как только мы приземлимся, он накроет нас.

И тут взрыв. Полыхнул приземлившийся на вынужденную Ми-28.

Вертолёт завибрировал

при подходе к земле. И вновь несколько попаданий по фюзеляжу. Дополнительная раскачка сейчас некстати.

Рубена и Рашида не видно.

— Высота 10, — поглядывал на радиовысотомер Кеша, диктуя высоту.

Есть касание! Вертолёт коснулся поверхности и замер. Моментально в кабине стало темно оттого, что нас накрыло камнями, сухой травой и пылью.

Я бросил взгляд влево, надеясь увидеть, когда наши парни будут залезать в грузовую кабину. Вокруг ещё витает пыль и не оседает.

— Блин, никого. Чего ж так долго? — переживал Кеша.

Такие долгие секунды ожидания нам не в новинку. Но каждый раз они кажутся всё дольше и дольше. Тот самый момент, когда ты не знаешь — живы твои товарищи или нет.

И вот из жёлтого тумана показались двое в песочных комбинезонах и со шлемами на голове.

— Вижу их! — радостно сказал Иннокентий.

— Готовимся, — ответил я, держа левую руку на рычаге шаг-газ.

Несколько секунд и я услышал доклад, что все на борту.

— 211-й, взлетаем, — произнёс я в эфир, отрывая вертолёт.

Надо выйти из пылевого облака. Иначе будем взлетать вслепую. Набрал 10 метров. Воздушным потоком начинает вертолёт раскачивать. Ещё и обороты несущего винта забрасывает. Температуру в двигателе тоже.

— Разгон, — произнёс я и отклонил ручку от себя.

Ми-8 слегка нагнул нос и начал ускоряться. Снова несколько попаданий по фюзеляжу, будто в нас забили гвозди.

— Отстрел, — повторял Кеша, выпуская тепловые ловушки.

Пока мы не отлетели на достаточное расстояние, напряжение ещё присутствовало.

Тут «проснулись» наши садыки.

— 202-й, 202-й! Ответь Хама-контроль. К вам поднимаем группу прикрытия. Обозначьте ещё раз район бедствия, — затараторил в эфире диспетчер с авиабазы Хама.

Сообщение быстро утонуло в различных докладах о… запуске. Пока бы мы дождались эту подмогу, спасать наш сбитый экипаж было бы поздно.

— Слева в строю, — услышал доклад второго Ми-28.

— Понял, — ответил я, бросив взгляд на место вынужденной посадки.

Подбитый вертолёт горел ярким огнём и уже не представлял ценности. Хотя к нему и успели подъехать несколько пикапов.

Из грузовой кабины выглянул грязный и запыхавшийся Ибрагимов, показывая мне поднятый вверх большой палец. Я ему подмигнул и продолжил управлять.

— 202-й, я Хама-контроль. Оперативно дайте ваши координаты. Мы уже высылаем прикрытие, — быстро сказал диспетчер в эфир.

— Да уже не торопитесь, — спокойно ответил я.

Авиабаза Хама располагалась в пригороде одноимённого города. Аэродром достаточно крупный. С воздуха видны как арочные укрытия, так и бетонные укрепления, в которых находятся самолёты.

— Тут и вертолёты есть, — указал Кеша на отдельную стоянку Ми-8 и Ми-24.

Через пару минут мы коснулись полосы и начали заруливать. Тут и начался самый интересный кордебалет.

— 202-й, вам на перрон заруливать. Вас там рядом с флагштоками встретят, начал объяснять диспетчер.

В Хаме мне и раньше приходилось бывать, но флагштоков я не помню. И только мы начали руление по магистральной рулёжной дорожке, как место стоянки поменялось.

— 202-й, вам стоянка рядом с МиГ-23. Там будут встречающие, — сказал диспетчер.

Понятно, что это не его «хотелки», но местные порядки начинают напрягать.

— Понял. Наблюдаю место стоянки, — ответил я, проруливая мимо флагштоков.

На них и флагов-то не было. Наверное, командование базы хочет как можно лучше встретить нашего командующего ограниченным контингентом.

— Флагштоки есть, а флагов нет, — заметил Виктор.

— Не подготовились, — ответил Кеша.

— 202-й, поправка. Вам стоянка рядом с нашими Ми-8. Рулите к третьему вертолёту, затем разворот…

Дальше я уже и слушать не стал и продолжил рулить в сторону МиГ-23. Думаю, что местное командование в состоянии встретить нас в любом месте.

Развернувшись рядом с бетонными укрытиями, я дал команду экипажу на выключение двигателей.

Винты постепенно остановились, и только сейчас я смахнул с лица пот.

— С прибытием, 202-й, — услышал я в эфире пожелание от диспетчера.

— Да ну вас, с вашим прибытием! — крикнул Кеша от расстройства, снимая с головы шлем.

— Будет тебе, Кеша. Первый раз что ли, — ответил ему Виктор.

— Да надоело! Как не приеду в Сирию, нас сразу хотят грохнуть. Автобус взрывали, гостиницу таранили, в самую задницу засовывали. Ещё и мой рюкзак скомуниздили!

— Опять?! — хором спросили мы с Витей.

Дверь в кабину открылась, но именно в этот момент Кеша решил по-своему отреагировать на сложившуюся обстановку.

— Снова! И знаете что, я буду жаловаться. До самого генерального секретаря Сирийской Коммунистической партии дойду!

— Да уймись, Джонридович! — слегка повысил я голос на Кешу, когда увидел вошедшего.

Эмоции Иннокентия совпали с появлением в дверях генерала Чагаева. Видимо Василий Трофимович решил нам что-то сказать, но ему просто некуда было вставить слово.

— А что, есть такая партия, товарищ Петров? — спросил Чагаев.

— Эм… никак… ой! — попытался быстро подняться с места Кеша, но ударился головой.

— Сиди-сиди, сынок, — положил ему на плечо руку генерал.

Иннокентий сглотнул, а я в это время встретился взглядами с уставшим Чагаевым. Генерал выдохнул, утирая платком вспотевший лоб от пота.

Его руки были в пыли, а сам он слегка испачкался. Похоже, что он помогал забраться нашим парням в грузовую кабину.

— Что с Ми-28? — спросил Василий Трофимович.

— Был взрыв. Там нечего