Земский докторъ. Том 1. Новая жизнь - Тим Волков

— Аглая, ты прописи-то уже написала?

— Ага! С утра еще.

— Давай. Я в школу сегодня зайду… отнести книжку. Заодно и…

К Анне Львовне Аглая ходила через день — училась грамоте, и уже появились первые успехи. Училась не зря, грамотная санитарка, тем более, с опытом, как недавно узнавал доктор, могла претендовать уже и на двадцать рублей жалованья! А это уже деньги, для деревни — серьезные.

Заглянув к раненым, доктор накинул пальто, сунул в саквояж книжку с прописями и вышел на улицу. День нынче выдался не то, чтоб дождливый, но и не ясный. Все небо затянули палевые облака, плотные, словно овсяный кисель, сквозь который едва проглядывало тусклое желтое солнце.

Пахло мокрым жнивьем, навозом и почему-то — дегтем. Верно, лесник смазывал дегтем колеса… или сапоги…

Ближе к центру села стали попадаться прохожие.

— Здрасьте, Иван Палыч!

— Здравствуйте, господин доктор!

— Господин доктор, что-то спину ломит третий день. Можно, завтра приду?

— Да-да, приходите, посмотрим. В первой половине дня.

А вот интересно, как он до хутора будет добираться? — вдруг подумал Артем. Ну, как… Уж придется пешком, как еще-то? Ничего, пять верст — не пятнадцать… А вообще, транспорт бы не помешал! Лошадь с коляскою… Ага… За лошадью-то ухаживать надо, кормить!

Подойдя к школе, Иван Палыч немного постоял во двое, дожидаясь звонка — как раз в это время заканчивались уроки.

Вот, наконец, зазвенел колокольчик. И сразу же раздались радостные крики ребятни. Артем едва успел отойти в сторону — выскочившие на крыльцо ученики едва его не сбили. И тут же, во дворе, с гомоном и смехом затеяли игру в салочки. Что поделать, дети — везде дети.

— Иван! — вышла на крыльцо Анна Львовна. — А я тебя в окно увидела. Ты по делу или по пути?

— Книжку принес, Майн Рида… И аглаины прописи, — оглянувшись, доктор понизил голос. — А те брошюрки… пусть пока у меня побудут. А то, неровен час…

Поле того случай с негласным обыском, в комнату учительницы никто больше не вламывался, по крайней мере, Анна ничего такого не замечала. И, тем не менее…

— Что ж, пусть, — девушка потеребила локон. — Но, недолго. На той неделе Заварский обещал заглянуть. Книжки-то — его. Вернуть надо будет. А он другие привезет.

— Ох, Анна, Анна…

— Так… как твое впечатление? — прикрыв глаза, негромко спросила учительница. — Я про Чернова.

— Умный человек, — Иван Палыч поправил несуществующие очки — привычка. — И книжка — умная.

— Вот! — просияла Анна. — Я же говорила! Слушай…

Девушка вдруг поежилась, словно от студеного ветра:

— Тут вчера этот… Гвоздиков Яким заходил. Пьяный! Ерунду всякую нес…

— Ах, Гво-оздиков… — с недобрым прищуром протянул доктор. — Ну-ну.

Анна покусала губу:

— Я думала, он с возрастом поумнеет. Ну, солдат все-таки. Много чего повидал. Ан, нет! Был дурнем — дурнем и остался! Ох, чувствую, наскребет он на свой хребет. Сегодня случайно видела — опять в трактир пошел! И откуда только деньги? Семья-то у них небогатая.

А действительно — откуда деньги? Солдатское жалованье — сущие копейки, в буквальном смысле слова! Рядовой получал семьдесят пять копеек в месяц. Много не нажируешь! Тогда — что? Какой-нибудь трофейный портсигар или еще что-то подобное? А вот это вполне может быть… наверное.

— Ань… давно спросить хотел — а ты где обедаешь? — вдруг улыбнулся доктор. — Ну, вечером мы чай с тобой пьем… Но, ведь обед…

— У Авдотьи Егоровны столуюсь, — девушка пригладила выбившиеся из-под шляпки локоны, растрепанные порывом ветра. — Сейчас как раз пойду. У нее щи всегда вкусные и пироги, и… и недорого очень, всего-то двадцать копеек.

— И впрямь, недорого… — заметил Артем. — Может, нам с ней на питание договор заключить, а не с трактиром?

— Ну-у… — посмотрев вдаль, учительница скептически усмехнулась. — Вряд ли тетушка Авдотья сможет много готовить. У нее ведь всего три столовника. Мы с коллегой да Викентий Андреевич, телеграфист со станции. — К тому же…

Анна вдруг осеклась.

Мимо школьного забора как раз пронеслась коляска, запряженная парой гнедых. С залихватским криком кучер нахлестывал лошадей. На заднем сиденье, развалясь, сидел… Субботин, собственною персоной, век бы его не видать!

Завидев доктора, наглый воротила обернулся и издевательски приподнял картуз. Как бы намекал, что все всегда будет так, как он скажет, нечего и рыпаться. Ну да, ну да — Артем все же не стал писать становому на Аристотеля… Вовсе не потому, что испугался угроз Егора Матвеича… совсем по другим причинам, совсем по другим… Ах, Аристотель… Вот ведь как иногда случается: с виду мажор и наглый кулацкий сынок, а в душе — глубоко несчастный человек…

— Субботин, — проводив коляску презрительным взглядом, хмыкнула Анна. — Ты еще забыл, что трактир-то — Субботинский! И тетушка Авдотья ему конкуренцию составлять не будет ни за какие деньги! Она, кстати, Субботиным родственница. Дальняя, со стороны жены… Ох, чего только не рассказывала! Супругу Субботина жалеет… жалеет, полный, говорит, там «домострой». Это в двадцатом-то веке! Ну, ничего… когда-нибудь войдем, наконец, в Думу! Поднимем женский вопрос… Хотя, там и так наши… в «трудовиках». Александр Федорович Керенский, адвокат, человек умнейший и деятельнейший!

Керенский… умнейший… ага… Сказать ей? А впрочем — к чему? Хотя, не худо было бы хоть как-то подготовится к будущему… к очень близкому будущему… и — очень кровавому…

— Я тоже кое-что хотела у тебя спросить, — Анна опустила очи долу. — Та женщина… Ксения… Она снова приезжала?

— Опять… Господи, Анна! — в голос рассмеялся доктор. — Это же просто пациентка!

— Просто… да?

— Да, она была пару раз. Мигрень. Я выписал лекарства.

И все равно, Анна Львовна посматривал как-то недоверчиво, более того — с явною укоризной.

Вот же женщины! Вобьют себе в голову всякую ерунду. Впрочем, эта наивная ревность немного даже радовала Артема. Значит не равнодушна Анна к нему.

— Ну, что ж, приятного вам аппетита Анна Львовна! Вечером зайти не смогу — дежурю. А вот завтра — очень может быть!

— Ах, Иван… Ты же знаешь, я тебе в любое время рада!

Ну что за слова! Ну, прямо бальзам на